Никола Хобзенский - Полноцветное отражение. Стихи

Загримированный артист —
В гробу. Процессия с венками.
Аплодисменты, «браво», «бис»
Звучат за скорбными стенами.

Любимец публики, кумир…
Зал аплодирует, вставая.
Богемный креативит мир,
Рукоплесканьем труп встречая.

Вот новомодный ритуал.
И смерть здесь шоу, представленье…
«Мертвец прекрасно роль сыграл!»
Аплодисменты! Погребенье.

Тяготенья кандалами
Приковали нас к Земле.
В час пред смертными вратами
Мы на взлетной полосе.

Мы на стартовой площадке,
Не удержит дух Земля.
Тяжелы рожденья схватки,
Старт болезнен корабля:

Притяженья рвутся сети,
С книгой жизни сверен путь.
Не укрыть в нетварном свете
Сердца истинную суть.

Нетварный свет былых видений…
Дух легким перышком парит.
Нет ни печали, ни сомнений,
Ни беспокойства, ни обид.

О дивный свет! Его зарницы
Пульсируют в сердцах людей,
И светятся порою лица
Прекрасней солнечных лучей.

Сквозь немощь плоти усмиренной —
Душой с душою говорит
О наболевшем, сокровенном
Смиренный схиархимандрит.

Названья улиц, переулков,
Стран, деревень и городов
Стирает время мелкой шкуркой,
С покрытых ржавчиной листов.

Я верю, есть ещё странички
Для стенограммы дней и лет.
Рожденья дата на табличке
Стоит, а скорбной даты нет.

Когда бы Бог открыл её мне,
Я б позаботился тотчас,
Чтоб поп стоял у изголовья —
Не дети, не жена в слезах.

Молю я: «Господи, сподоби
Мне встретить смерть в монастыре.
Где труп кладут в открытом гробе,
Не предают его земле».

Ну что, Святой Афон?
Ты, видимо, недаром
Над суетою мира вознесён!
Твой колокольный звон —
Нектар для душ «икаров»,
Кто на горе сей скромно погребён.

Ты Богу помолись за нас, Афон.

Усыпана земля
Костями неизвестных
Романтиков, мечтателей, святых —
Кто, плача и скорбя,
Жил скромною надеждой,
А не плутал в мечтаниях своих.

Ты Богу помолись за нас, Афон.

Навязчивая мысль
Тревожит ум мятежный.
Последний отправляется вагон.
Все скрепы порвались,
Живём во тьме кромешной…
Ты Богу помолись за нас, Афон.

Ты Богу помолись за нас, Афон.

Я видел в полудрёме, как в бреду,
В Эдемский сад входил тиран кровавый.
Людей достойных мучили в аду —
Тех, кто в сей жизни был овеян славой.

Наверное ошибка, недосмотр,
Небрежность канцелярии небесной!?
Но ангел, что дежурил у ворот,
Сказал: «Осуждены, предельно честно.

Здесь судят и за то, что нагрешил,
Живя распутно, утоляя страсти,
И за гордыню, если возомнил,
Что свят и «правосудью» неподвластен.

Бог может оправдать и палача,
Прелюбодея, пьяницу, пирата.
Не на дела Он смотрит – на сердца.
По тайным помыслам – награда и расплата».

Из ада доносился злобный крик:
«Да есть ли справедливость в этой жизни?»
В саду эдемском плакали навзрыд:
«Мы не достойны милости, Всевышний!»

Судьба и била и ласкала…
Я был всегда самим собой.
Для счастья мне всего хватало.
Кураж закончился земной.

Достоин я небесной кары
И с Божьей помощью готов
Преодолеть соблазнов чары,
Запретных не вкушать плодов.

И, примирившись в новой жизни
С чредою скучных, серых дней,
Молитвою заполнить мысли…
Вот только лень меня сильней.

В уме – не в сердце, видно, Вера.
Что пригорюнилась, душа?
К порочной жизни прикипела?
Безумья жаждешь, куража?

Он жаждал снова в позу эмбриона,
В утробу матери. До клетки снизойти!
Жизнь отмотать до старта, до гандона.
Исправить траекторию пути.