Есения Ушакова - Insomnia

Несчастьям вопреки, с счастливою улыбкой

Пойдем навстречу солнцу и дождю.

И просыпаясь каждый день – о, Боже!

Тебя за все, за все благодарю!

За упоенный детский смех – и слезы,

За то, к чему так тянется душа.

За пряный солнца свет, за ветер, грозы,

И за прибрежный шелест камыша.

За радость новых пробуждающих открытий,

За теплый дом, за мой красивый сад.

И я лишь об одном мечтаю, Боже:

Однажды крикнуть «Я всего добился сам!»

Спасибо, что в меня вселил ты веру,

Спасибо, что ты научил творить!

Спасибо, что стремился сделать первым,

А дальше дал мне право – просто жить!

Великий Ростов! Твой Хозяин вернулся домой.

Сычом притаился он в тенях на мостовой,

Хозяин давно уж не верит чужим слезам,

Он ценит дела, а не то, кто и что сказал.

Великий Ростов! Твоя Хозяин ушел за Дон,

И там, где степи, теперь его новый дом.

По взмаху руки расцветает весной ковыль,

Его дыхание – зной и дорожная пыль.

Хозяин веками за Дон проливал свою кровь.

На чью-то слабость лишь вздымлет сурово бровь.

Ему незнакомы слова: «Но ведь я не могу!»

Он жизнь свою сотни раз отдавал врагу.

Хозяин плетет из тумана – солнечный свет.

Его называют вечным, хранят от дел,

Он сотни детей встречает в полях по утру,

И птицею, шепотом, тает он на ветру.

Хозяин поутру ведет по реке кобыл,

Он сам их кормил, из малых кобылиц взрастил.

Он поит реку волшебным их молоком —

он чудом жизни давно уже к ней влеком.

Хозяин порою несет на плечах грозу,

В нее добавит он смех и тоски слезу.

Шумит камыш? То хозяин плетет свою сеть,

Он будет ее плести – и о звездах петь.

О сотне русалок, сокрытых в низовьях рек,

О полчищах ратных, устроивших здесь набег.

О тех, кто грабил, и кто отдавал свое.

Хозяин их помнит – и в песнях воссоздает.

Хозяин плетет лениво в степях свою сеть,

Он прячет в ней горечь тмина и солнечный свет.

Тихонько поет он песню о славном краю,

Мне ветер ее доносит, и я пою.

Знаешь, нет ничего сильно страшного,

В том, чтобы выйти за грань сознания.

Двери раскрыть в пустоту мшисто-влажную,

Кристальную ясность зажечь познания.

Сквозь призму реки, отражающей души,

Ты видишь свет чьих-то сильных желаний.

Задержишь дыхание: «Я стал не нужен!»,

У Бога просит он покаяния.

Насколько же много сложных шагов,

Решительно сломанных ситуаций.

Когда – из Мира и из оков, —

Шагаешь в вечное подпространство.

Навечно уйти? Просто сделай шаг.

Вот только вряд ли уже вернёшься,

Однажды осмыслив, что был неправ,

К жёсткой истине прикоснешься.

Каждый миг умирают где-то,

Солнечным, ясным, погожим днем:

Маленькие, искренние дети —

За них все плачут, а мы поем.

«Боже!» – песнь погребальным стоном.

«Будь же жесток, накажи убийц!»

Бог – далеко, не всегда поможет;

Вряд ли вдохнет он обратно жизнь.

Жадные тверди полночной заводи,

Что по ту сторону вечной Стикс:

Новые души встречают с радостью,

На берегах – их понурый лик.

С честью и смыслом, здоровой совестью,

В мире давно накопились трудности.

Хочется крови? Пожалуй, скроем-ка,

В толще грехов беззаботной юности.

Чужие дети – добыча хищников,

Добыча сильных волков неправедных.

Это для вас он – родное личико,

А для кого-то – он дичь. Все правильно.

Чужие дочери, отцовы мальчики —

Кому есть дело до раны матери?

Они ломают на память пальчики,

Верша свой пир на кровавой скатерти.

Волков воспитывать – дело трудное,

Обычно их все калечат в детстве.

Кого наказывать, зачем же судим мы,

За чью-то взрослую безответственность?

За что-то детское, давно забытое?

За годы травли в родном селе?

И вот выходит в мир – все разбитое,

Где боль давно, а душа в огне.

Давайте вместе судить научимся,