Дмитрий Дарин - Осиянная Русь

Свисает белая луна,
Берёзы – в дымке серебристой,
Моей ли гибелью полна
Рыдаль и удаль гармониста?
Но днем и ночью – все равно —
Я жгу звезду над небесами,
Ее увидеть не дано
Лишь равнодушными глазами.

Мне столько нормальных людей говорило:
«Да бросьте терзаться, да будьте как все,
Вы место отбили свое под светилом,
Ну, вот и встречайте свой частный рассвет».

Я им про войну, а они – ни в какую:
«Без нас все продали, чего уже там,
Войну лишь одну признаем – золотую,
Победу одну признаем – по счетам».

Я им так и так, мол, святыни остались,
И храмы стоят, и гудят имена…
Они мне в ответ: «Все давно уже сдались,
Ты только один здесь чудишь, старина».

Нет, братцы, шалишь, не такое мы племя,
Чтоб душу отдать за здорово живешь.
Они, слабаки, все пихают на время,
Где, дескать, всей правды уже не найдешь.

Но я огляделся: а фланги редеют,
Кто руки поднял, у кого самострел.
Кричу: «Не сдаваться! Ведь вас не жалеют,
Ведь вас покупают за выссытость тел!»

А мне из окопа: «Кончай комиссарить,
Нас всех обещали возвысить в плену…»
Лишь два беспартийных – поэт и прозаик
В казенную часть заряжали Луну.

Русь сто́ит, уж точно, поболе обедни,
Враг, совесть по локоть задрав, налегке
По Родине прет, но я сдамся последним,
Я сдамся последним – с гранатой в руке!

Эх, собака, ты собака,
Мокрый нос, печаль в глазах,
Ухо, вырванное в драках,
Шерсть свалялась на боках.

Что-то схожее меж нами,
Я ничей и ты ничей,
Побиваемый камнями
Много знает про людей.

Угостить тебя мне нечем,
Знаю сам, что виноват.
Я, как ты, судьбою мечен,
Раз живу так невпопад.

От Всевышнего подачки
Принимал порою я,
Трудно жить не на карачках
Среди разного зверья.

Эту знаешь ты науку,
Что ведет нас по судьбе, —
Не лизать чужую руку,
Что так ласкова к тебе.

А так хочется поверить
Хоть бы раз, закрыв глаза,
Позабыв про все потери,
Что любовь не всюду зла.

Хоть и ты любовью ранен,
Предавать – не знаешь как,
Человеку в этом плане
Не подняться до собак.

Ну прощай же, друг хвостатый,
Не скули мне так вослед,
Все мы брошены когда-то —
Что собака, что поэт.

Вытек вечер на луга,
Выпь кричит за камышами…
Твоих бедер берега
Да река любви меж нами.

Я стою у той реки,
Месяц плещет одиноко,
Звёзд зелёные зрачки
Затянуло поволокой.

Переплыть на берег тот
Мне, наверно, не по силам,
Где та пристань, где тот плот,
Утонули в лунной стыли.

Да и ты меня не ждешь
На ромашковой поляне,
Бьет по сердцу темный дождь
И никак не перестанет.

Выпь затихла в камышах
У нескошенного луга.
Мы на разных берегах
Грустно смотрим друг на друга.

Я когда-то вернусь
На коне или пешим,
И, как в юности, пусть —
Без гроша и безгрешен.

Кто дождется меня
На крыльце у дороги
У подножия дня
На истертом пороге?

Это ты иль не ты,
Что любила когда-то?
На окошке цветы —
Резеда или мята.

Будет грустно луна
Серебрить бездорожье,
Как жила ты одна
Между правдой и ложью?

Что останется мне,
Если вдруг не осталось
Тех заснеженных дней,
Где о лете мечталось?

И, как в юности, пусть
В дым сгорают печали.
Я когда-то вернусь,
Но останусь едва ли.

Месяц, весело осклабясь,
В спину бьет желной,
В юность сердцем ударяясь,
Дерну дверь пивной.

Эх, кабацкая гитара,
Вызвень синих струн,
Пусть мотив немного старый
Стихнет поутру.

Не кори меня гульбою,
Не ругай в сердцах.
Я гублю себя тобою
Вусмерть в кабаках.

Надо мною хмель не властен,
На душе – лишь ил,
Пригубив с тобою счастья,
Сам себя сгубил.

Не с похмелья, а с излома
Головой клонюсь,
Где мой дом и где я дома,
Всё не разберусь.

Не езжай за мной, не надо,
Да не вешай крюк,
Как уронят пальцы с лада
В сердце нужный звук,