Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо. Поэмы

Время, предшествовавшее изданию первого сборника стихотворений, было в жизни Некрасова трудным, но и творчески активным – за один лишь 1855 год он написал столько же стихотворений, сколько за предыдущие пять лет. Он уже третий год страдал от тяжелой болезни (по-видимому, горловой чахотки) и временами не был уверен, что ее переживет. Болезнь и тяжелые предчувствия, а также уход из жизни одного за другим трех талантливых людей, единомышленников, сотрудников – Н.Г. Фролова, В.А. Милютина и историка Т.Н. Грановского – усилили в Некрасове чувство рубежа, перелома, склоняли к размышлениям о смысле человеческого существования и собственной деятельности.

Поэт как бы подводил итог и размышлял о судьбе журнала, главного своего детища, о будущем его и о своем будущем как поэта и издателя и одновременно верил в неизбежность своей скорой смерти. После смерти Грановского осенью 1855 г. он писал Боткину очень проникновенно, как будто развивая мысли, выраженные в стихотворении «Блажен незлобивый поэт…»: «Ни о ком я так не жалел после Б<���елинского>, даже о Гоголе, может быть, потому, что лично его не знал. <���…> вот уж 4-й час сижу один – измаялся, думая, жалея, припоминая. К этой скорби примешивается другая – понятная. Нет! не живется у нас людям, которые всего нам нужнее!<���…> В деятельности писателя не последнюю роль играет так называемое духовное сродство, которое существует между людьми, служащими одному делу, одним убеждениям. Иногда у изнемогающего духом писателя в минуты сомнения, борьбы с соблазном, в самых муках творчества встает в душе вопрос: да стоит ли мне истязать себя? Если и добьюсь чего-нибудь путного, кто оценит мой труд? Кто поймет, чего мне это стоило? Кто будет ему сочувствовать? Так, по крайней мере, бывало со мной.<���…> И в эти минуты к кому с любовью, с верой обращалась мысль моя? К тебе, к Тургеневу, к Грановскому. В эти же минуты я всегда глубже жалел Б<���елинского>…»

Владевшие им в это переломное время настроения выразились во многих замечательных стихах, в том числе «Я сегодня так грустно настроен…», «Умру я скоро», «Тяжелый год», «Ничего! гони во все лопатки!», «Замолкни, Муза мести и печали», «Еще скончался честный человек», «Последние элегии».

Другая особенность этого года заключалась в том, что поэт обратился к созданию эпических произведений: поэмы «В.Г. Белинский» и «Саша» (1855–1856), а следом «Несчастные» и «Тишина» (1856–1857) были созданы на протяжении двух с небольшим лет. Видимо, лирической формы ему не всегда хватало, чтобы выразить волновавшие его думы и сомнения.

В апреле и мае 1855 г. Некрасов жил в Ярославле и работал над двумя поэмами одновременно. Мотив рубежа, начала нового времени занимает важнейшее место в поэме «Саша». В ней мысль автора обращена к проблеме исторической – о людях, уже ушедших или уходящих из жизни, и об их делах, забываемых представителями иного времени. Он думает о смене эпох и о судьбе многих благородных и честных людей, исполненных высоких стремлений и чувств, но оказывающихся чужими и ненужными в ситуации нового времени, нового общественного настроя. В реальности это были думы о людях сороковых годов, к которым принадлежал и сам Некрасов. Принадлежит к ним и герой поэмы – Агарин, а ее героиня, Саша, олицетворяет поколение новое, идущее на смену.

На протяжении нескольких лет в критике бытовало мнение, будто поэма Некрасова написана вслед за романом Тургенева «Рудин». Действительно, герой ее, Агарин, весьма напоминает Рудина – оба они из тех, кого демократическая критика чуть позже назовет «лишние люди», оба фразеры, оба оказываются несостоятельными перед решением реальных жизненных проблем. Критик С.С. Дудышкин даже объявил в одной из своих статей, что в Агарине читатели «нашли того же Рудина, только переложенного в стихи». Годы спустя (в 1879 г.) и сам Тургенев утверждал, что «Саша» написана под влиянием «Рудина». Но это не так: «Рудин» был напечатан в том же первом номере «Современника» за 1856 г., что и «Саша». А работал Тургенев над романом в июне-июле 1855 г., уже после того, как Некрасов создал 3-ю и 4-ю главы поэмы, в которых описан Агарин.

Таким образом, версия о переложении в стихи тургеневского романа несостоятельна. Но зато чрезвычайно знаменателен факт одновременного обращения двух больших писателей к типу «лишнего человека», время которого заканчивалось, а значение утрачивалось в связи с появлением новых общественных сил и тенденций. Оба писателя, в сороковые годы близкие к людям этой формации, теперь осознавали, что время их уходит, сочувствовали им и, делая их героями своих произведений, обрекали их на судьбу драматическую и даже трагическую. Рудин, покинув Россию, оказывается среди участников революционных боев и гибнет никому не ведомым на революционной баррикаде в чужой стране. Агарин в своей стране остается одиноким и страдающим.