Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо. Поэмы

«Коробейники» – поэма о крестьянской жизни, о народе и для народа. Некрасов посвятил ее своему другу-крестьянину Гавриле Яковлевичу, от которого услышал историю об убийстве в лесу двух коробейников охотником-злодеем, завладевшим их деньгами. Рассказ стал основой сюжета отчасти криминального, отчасти любовного, позволившего показать, как и чем живет крестьянство, вместе с коробейниками пройти по деревням и ярмаркам, побывать всюду, где толпится народ, прислушаться к его толкам о войне, о рекрутах, о помещиках и попах, передать его речь и юмор, его песни, показать его в веселии и в горести. Это первая попытка замысла пройти по Руси вместе с крестьянами, замысла поэмы-путешествия, который воплотится через несколько лет в эпопее «Кому на Руси жить хорошо».

Народ, его дела, чувства, отношения становятся в «Коробейниках» предметом изображения. Он в поэме живет своей полноценной жизнью. Со своими заботами, чувствами, обидами, преступлениями, думами, и в этом калейдоскопе жизненных отношений ищет поэт ответа на свой главный вопрос: имеет народ российский будущее или нет, изменит ли реформа его сегодняшнее тягостное положение.

Реформа, при всей ее сложности, была делом благотворным, поскольку давала народу шанс проявить заложенные в нем огромные нравственные и интеллектуальные возможности. Автор, угадывая в нем источник вечной духовной силы, хотел бы видеть его участником истории, возможным вершителем судьбы страны, но одновременно видит и «убогим странником», страдальцем от голода и холода, и безответным Титушкой-ткачом перед неправедными судьями.

Задача писать для народа заставила поэта не только заговорить народным языком, но и обратиться к фольклору. Поэма насыщена образами и лексикой народнопоэтического творчества. Песни, поговорки, прибаутки, приметы, шутки, выражающие народный взгляд, вошли в текст, помогая автору поэтически воспроизвести мировоззрение народа (этим опытом Некрасов воспользовался, развивая его, и в следующей своей крестьянской поэме «Мороз, Красный нос» и особенно в «Кому на Руси жить хорошо»). К.И. Чуковский заметил, что временами кажется, «словно эту поэму написали сами крестьяне».

Недаром именно «Коробейников» предназначил Некрасов для чтения своим героям, избрал для своего народного дешевого издания. Он специально приезжал в Мстёру к книготорговцу из крестьян И.А. Голышеву и заключил договор на продажу «красной книжки». Эти изданные автором книги в красной обложке с текстом поэмы должны были продаваться коробейниками по селам и сельским ярмаркам по 3 копейки (и никогда дороже), и скоро стихи из поэмы зазвучали всюду как народные песни.

А для Некрасова с осени 1861 г. вновь наступило время тяжелых испытаний. Он вернулся в Петербург около середины сентября, когда вокруг «Современника» начались тревожные и трагические события.

Трудно сказать, насколько глубоко он был посвящен в деятельность своих сотрудников, связанную с противостоянием власти. Скорее всего, предполагал, что такая деятельность осуществляется, в какой-то степени сочувствовал ей, как сочувствовали вольнолюбивым настроениям молодежи многие, но не разделял крайности воззрений членов своей молодой редакции. Ведь он принадлежал по жизни и интересам другому кругу. Однако оппозиционное направление журнала поддерживал и не возражал против того, чтобы в нем печатались антиправительственные материалы. Центром этого вольного содружества был, конечно, Чернышевский, которого, как и Добролюбова, Некрасов по-человечески любил.

Разочарованные крестьянской реформой и ожидая активных народных протестов, журнальные вольнодумцы решили усилить пропаганду, перейти к нелегальной деятельности и всеми средствами просвещать и готовить народ к выступлениям против власти. В июле Михаил Михайлов, руководивший иностранным отделом, привез из Лондона отпечатанную в типографии Герцена прокламацию «К молодому поколению», в которой критиковались действия властей, резко осуждалась реформа и содержался призыв к молодежи «всех сословий» возглавить стихийное крестьянское движение. В середине сентября он был арестован и посажен в Петропавловскую крепость за то, что «с замечательной смелостью» распространил эти прокламации по городу, причем экземпляры ее были даже доставлены по почте некоторым министрам и самому графу Шувалову, начальнику Третьего отделения.

Это был первый политический арест при новом царствовании, он многим показался тогда недоразумением, и Некрасов еще не предполагал, какие потрясения ждут «Современник». Через три недели был арестован другой сотрудник журнала, В.А. Обручев, друг Чернышевского и Добролюбова (и, как многие считали, прототип Рахметова в романе «Что делать?»). И беды последовали одна за другой, не отпуская много месяцев.