Михаил Зуев - Народная Библиотека Владимира Высоцкого

Зря пугают тем светом, Тут - с дубьем, там - с крутом: Врежут там - я на этом, Врежут здесь - я на том. Я гордость под исподнее упрятал Видал, как пятки лижут гордецы, Пошел лизать я раны в лизолятор, Не зализал - и вот они, рубцы. Эх бы нам - вдоль реки, Он был тоже не слаб, Чтобы им - не с руки, А собакам - не с лап!.. Вот и сказке конец. Зверь бежит на ловца, Снес - как срезал - ловец Беглецу пол-лица. ...Все взято в трубы, перекрыты краны, Ночами только воют и скулят, Что надо, надо сыпать соль на раны: Чтоб лучше помнить - пусть они болят! # 015

1977 Райские яблоки

Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем, Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом: Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, Не скажу про живых, но покойников мы бережем. В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок И ударит душа на ворованных клячах в галоп, В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок... Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то: Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел. И среди ничего возвышались литые ворота, И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел. Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом, Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел. Седовласый старик слишком долго возился с засовом И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел. И измученный люд не издал ни единого стона, Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел. Здесь малина, братва, - нас встречают малиновым звоном! Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел. Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?! Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб, Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок... Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых: Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп. Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок... Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб. И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых, Кони просят овсу, но и я закусил удила. Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок Для тебя я везу: ты меня и из рая ждала! # 016

1977 В одной державе с населеньемї

В одной державе с населеньем... Но это, впрочем, все равно, Других держав с опереженьем, Все пользовалось уваженьем, Что может только пить вино. Царь в той державе был без лоску: Небрит, небрежен, как и мы, Стрельнет, коль надо, папироску, Ну, словом, свой, ну, словом, в доску. И этим бередил умы. Он был племянником при дяде, Пред тем как злобный дар НЕ ПИТЬ Порвал гнилую жизни нить В могилу дядю свел. Но пить Наш царь не смел при дяде-гаде. Когда иные чужеземцы, Инако мыслящие нам (Кто - исповедуя ислам, А кто - по глупости, как немцы), К нам приезжали по делам С грехом, конечно, пополам Домой обратно уезжали: Их поражал не шум, не гам И не броженье по столам, А то, что бывший царь наш - хам И что его не уважали. Воспоминают паханы, Как он совал им ППШ: "Стреляй!" - На завтра ж - хоть бы хны! Он, гад, был трезвенник в душе. И у него, конечно, дочка Уже на выданье - была Хорошая - в нефрите почка, Так как с рождения пила. А царь старался, бедолага, Добыть ей пьяницу в мужья: Он пьянство почитал за благо... Нежней отцов не знаю я. Бутылку принесет, бывало: "Дочурка! На, хоть ты хлебни!" А та кричит: "С утра - ни-ни!" Она с утра не принимала, Или комедию ломала, А что ломать, когда одни?

"Пей, вербочка моя, ракитка, Наследная прямая дочь! Да знала б ты, какая пытка С народом вместе пить не мочь! Мне б зятя, даже не на зависть... Найди мне зятюшку, найди! Пусть он, как тот трусливый заяц, Не похмеляется, мерзавец, Пусть пьет с полудня, - выходи! Пойми мои отцовы муки, Ведь я волнуюся не зря, Что эти трезвые гадюки Всегда - тайком и втихаря! Я нажил все, я нажил грыжу, Неся мой груз, мое дитя! Ох, если я тебя увижу С одним их этих - так обижу... Убью, быть может, не хотя Во как я трезвых ненавижу!" Как утро - вся держава в бане, Отпарка шла без выходных. Любил наш царь всю пьянь на пьяни, Всех наших доблестных ханыг. От трезвых он - как от проказы: Как встретит - так бежит от них, Он втайне издавал указы, Все в пользу бедных и хмельных. На стенах лозунги висели По центру, а не где-нибудь: "Виват загулы и веселье! Долой трезвеющую нудь!" Сугубо и давно не пьющих Кого куда: кого - в острог, Особо - принципы имущих. Сам, в силу власти, пить не мог. Но трезвые сбирали силы, Пока мы пили натощак, Но наши верные кутилы Нам доносили - где и как. На митинг против перегара Сберутся, - мы их хвать в кольцо! И ну гурьбой дышать в лицо, А то - брандспойт, а в нем водяра. Как хулиганили, орали Не произнесть в оригинале, Ну, трезвая шпана, кошмар! Но мы их все же разогнали И отстояли перегар. А в это время трезвь сплотилась Вокруг кого-то одного, Уже отважились на вылаз Секретно, тихо, делово. И шли они не на банкеты, А на работу, им на страх У входа пьяные пикеты Едва держались на ногах. А вечерами - по два, по три Уже решились выползать: Сидит - не пьет и нагло смотрит, ...Царю был очень нужен зять. Явился зять как по приказу: Ну, я скажу вам - ого-го! Он эту трезвую заразу Стал истреблять везде и сразу, А при дворе - первей всего. Ура! Их силы резко тают Уж к главарю мы тянем нить: Увидят бритого - хватают И - принудительно лечить. Сначала - доза алкоголя, Но - чтоб не причинить вреда. Сопротивленье - ерунда: Пять суток - и сломалась воля, Сам медсестричку кличет: "Оля!.." Он наш - и враз и навсегда. Да он из ангелов из сущих, Кто ж он - зятек? Ба! Вот те на! Он - это сам глава непьющих, Испробовавший вкус вина. # 017