Людмила Андреева - Воздушный замок

Богатство неизбывное: добро,
сердечное тепло и человечность —
лекарством от жестокости оно
в веках служило, утверждая вечность…

Мой мир
такой большой и сложный —
там нет границ добру и злу.
Там одинаково возможны
паденье и полет во мглу,
где равноправие законов,
где черно-белый силуэт
блуждает
средь людских притонов
и излучает тусклый свет.

А мне всегда тебя благодарить:
за то, что стала ты моей судьбой,
за то, что путеводною звездой
способна из невзгод всех выводить.
Ведь без тебя я, в сущности, ничто:
ты осознать себя мне помогла
и в руки жизни нить свою дала,
чтоб ощущала я твое плечо.
И мне всегда тебя благодарить
за радость встреч, дарованных тобою,
за счастье быть всегда собою
и за бесценный дар – творить!

***
Как часто в трудную минуту,
когда душой ты одинок,
по жизни бродишь бесприютно
и нет иных тебе дорог,
как кажется, – в паденье этом
вдруг появляется строка,
что озаряет путь твой светом
и смыслом, данным свысока.

***
На слабость —
Не имею права.
На трусость —
Не имею права.
На стоны —
Не имею права.
И на унынье —
Не имею права.
Но я на жизнь имею право!

И горько —
Улыбаться надо.
И тяжко —
Улыбаться надо.
И больно —
Улыбаться надо.
И жизнь не в радость —
Улыбаться надо.
Но снисхождения – не надо!

Ведь я,
Живя на белом свете,
Не только за себя
В ответе!

***
С обнаженной душой перед каждым
и беспомощной быть на виду,
изнывать с каждым годом от жажды,
от бессилья шептать: «Не могу…»
И затравленными глазами
улыбаться: жизнь хороша,
умываться скупыми слезами,
когда черная полоса.
Сердце рвать без конца на кусочки
во вращении горестных дней…
Жизнь становится страшно короче
от «вниманья» жестоких людей.

Пусть говорят, что волей я сильна,
всего добьюсь, коль захочу, коль надо.
На самом деле очень я слаба:
не избежать душевного разлада.
Не знают люди, что мокра подушка
и лишь она – одна моя подружка,
кому доверены все тайные мечты.
Увы…

В больничной палате
из расстроенной старой гитары
нежные пальцы извлекали чарующий звук,
и девчонка раскрытыми от восторга глазами,
о боли забыв, следила за движением рук…
А музыка, вырвавшись
в раскрытое летом окошко,
улетала в лазурную высь, как птица паря…
И всем было грустно
от этой картины немножко,
но от боли тогда отдыхала больная душа.

В палате тихо и светло
от солнца, заглянувшего в окно.
Вот зайчик по стене пополз…
щекочет щеку одеяла ворс.
Я заново как будто рождена —
душа моя впервые так легка!..

***
Все промелькнуло будто бы во сне:
палата, операция, врачи…
А тусклый огонек горел в ночи,
как знак спасительный в окне.

Хватило силы все перенести
и удержать надежду, как награду,
хотя она, невидимая глазу,
все норовила от меня уйти.

Тяжелое как будто позади,
но это было лишь начало,
ведь пройдено ничтожно мало
до цели той, что впереди.

Неуверенный шаг, осторожная поступь,
балансируют руки, за воздух держась…
Роковая судьба от рожденья на ощупь
по болезням и боли во мраке прошла.
Первый шаг, первый вздох облегченья
и счастья,
запоздавший на множество тяжких веков.
И душа в бренном теле несгибаемо, властно
устремилась вперед средь штормящих ветров!

***
Мне вновь приснился дом из детства,
где я познала боль и зло,
что жили рядом по соседству
с моей печалью и тоской.
По лестнице крутой спускаюсь,
уже не помню, шла куда,
и вдруг от холода сжимаюсь,
и боль… и жуть… и навсегда…
Упала и ползу. Мне страшно —
и нет спасающей души…
Я только разуму подвластна,
и цель моя: уйти, уйти!
И сколько падала я в жизни
с тех пор от множества причин —
беспомощность вновь шрамом лишним
мне метит сердце. Страх один.
Больное детство мне в наследство
его сквозь юность пронесло.
Не лечит никакое средство
Незабываемое зло.