Марина Линда: СТИХиЯ

Послушай, как мы звучим
В бескрайнем многоголосье.
Как капли дождя в ночи,
Как в сонной степи – колосья.

Мы – шёпот, и мы – вулкан,
Симфония после гаммы.
Как штиль, и как ураган,
В отличиях – многогранны.

Сплетаются голоса
В могучем вселенском хоре.
В них – нежной любви роса.
В них – сила и гордость моря.

Позволь себе прозвучать!
Дай сердцу найти тональность.
Молчания сбрось печать —
Твой голос творит реальность.

Такого второго – нет.
Другим подражать – напрасно.
В симфонии свой секрет —
В ней честность рождает счастье.

Маленькие хрупкие девочки
Шагают по жизни вслепую.
Маленькие хрупкие девочки
Ищут проводников.

Маленькие хрупкие девочки
Ошибаются напропалую.
Маленькие хрупкие девочки
Ловят большую любовь.

Будто холстом завешено,
Прячется чувство от девочек.
Столько всего намешано,
Столько всего – по мелочи.

Не утоляя горечи,
Не наполняясь радостью,
Ищут девочки до ночи,
Страх вытесняя сладостью.

Нету покоя девочкам
В детях, в мужьях и в бизнесе.
Скачут года по стрелочкам,
Запорошив мечты.

Вдаль от себя уносятся,
Не доверяя близости.
Ищут за горизонтами
То, что лежит внутри.

Маленькие хрупкие девочки
Станут когда-то взрослыми.
Раны в душе затянутся,
Чувства переболят.

Маленькие хрупкие девочки
В небо нырнут за звездами.
В сердце раскрыв Вселенную,
Не захотят назад.

Вовсе уже не маленькие,
Да и не хрупкие девочки.
Ходим давно по лезвиям
Трудной своей судьбы.

Только однажды – верится,
Сможем и мы отправиться,
С крыльев стряхнув сомнения,
В космос своей любви.

Она хлестнула наотмашь словами:
«Да ты и в постели – совсем не герой!»
Швырнула ключи и уехала к маме.
И только кольцо захватила с собой.

*Еще ожерелье, браслетик и шубу
Впихнула с усильем в тугой чемодан.
Кусала от ярости пухлые губы,
Когда загружала его в «Тигуан». *

«Ты так примитивен! И все – не звони мне»
Нажала на «газ» и исчезла вдали…
А он почему-то подумал о пиве
И ноги на кухню его привели.

Потом два часа, как во сне пролетели.
Открыл холодильник и – ну, понеслась!
Все йогурты, хумусы – в мусор свистели,
Над чиа и годжи глумился он всласть.

Он не пощадил стебелек сельдерея,
И листик шпината, застрявший в углу.
А после сказал: «Ну, теперь Я худею!»
И с пиццей в обнимку блаженно уснул.

Неделю спустя, вся в слезах над мартини
Подругам тревожным вещала она,
Какой оказался он все же скотиной:
Ни лайка, ни слова, ни хоть бы звонка!

А он, выползая с друзьями из паба,
Поймал в себе мысль, пусть хмельную, но все ж:
«Она ж, блин, по сути – нормальная баба.
И нахрен ей сдался тот гребаный ЗОЖ?»

В этом августе все перемешано
По шкале от рожденья до смерти.
Я писала стихи о женщинах,
А стихи – это те же дети.

Зарождаясь, лучатся радостью.
Обрываясь, стекают болью.
Наполняются жизнью с жадностью.
Оседают на сердце солью.

В этом августе – праздников горести.
В этом августе – сладость будней.
Я писала о детях повести,
Загадать им хотела судьбы.

Вместо повестей – птичьи сборища,
Вместо песен – сухие травы.
Тает лето на знойном поприще.
Тает жажда любви и славы.

Зной уйдет, просочится осенью.
А слова соберутся стаями.
Словно дети, уйти попросятся.
Словно мать, отпущу с печалями.

Растворяясь в страничном шорохе,
Улетят мои птицы летние.
Кто-то рядом мне скажет шепотом:
Птицы летние – не последние.

Лето танцевало на балконе
Танец с ароматом теплой мяты.
Ночь играла легкою рукою
На сверчковых струнных пиццикато.

Лето растворяло мысли в море,
Смешивало слезы и ракушки,
Разливало солнце на просторе.
Я и лето – давние подружки.