Александр Иванченко - Запах полыни

Герои возвратились, но не все домой.

Нам передали мир с Победой ветераны,

Наш им поклон за это и с почетом слава,

Кто, к счастью, ещё жив, тревожит память раны,

На их крови фундамент возведен, на нем держава.

Вновь в День Победы цветы на обелисках,

Навеки павшим память, их помним мы, скорбим.

Хоть есть еще пробелы в героев павших списках,

В сердцах своих мы память о родных храним.

Три четверти века со дня той Победы,

Когда над рейхстагом, горящим подняли вы флаг.

Спасибо, победители, отцы наши и деды!

Над миром водрузившие Победы, мира стяг.

Голубь мира реет над рейхстагом,

Взмахи его крыльев радости полны.

Низко пролетев над алым стягом,

Весть понес народам о конце войны.

Голубь мира – слышим мы так часто,

Мир совсем не вяжется с воинственным орлом.

В когти его мир вручать, ох, как опасно —

Голубь весть уносит под своим крылом.

Закружился голубь с реверансом в небе,

Он желает взгляды все к себе привлечь,

И не думает при том совсем сейчас о хлебе,

Известить желает – пало бремя с плеч.

Радостную весть принес он нам – Победа! —

Радуйся до слез, честной весь люд.

Выполнена миссия, не оставив следа,

Улетел к голубке, вместе гнездо вьют.

Много разных мы знаем житейских историй,

По сюжету: веселых, трагичных и грустных.

Не судьба в море жизни всем создать акваторий,

Где штиль в свете звезд, столь далеких и тусклых.

Историям в жизни мы сами творцы,

Хотя часто, однако, Творца вспоминаем.

Имея добра горы, виллы-дворцы

И, коли не так что – судьбу проклинаем.

Все собрать бы истории в книгу,

Биографию жизни, что бестселлер, роман.

Элементы комедий, подвергли что сдвигу

Полушарий формы – есть чистейший обман.

Моя же история – нечто другое,

В ней чистые чувства, без интриг и измен.

Её рассказать я не в праве – святое,

Она неприступна, хоть и нет вокруг стен.

Она – целомудренна, юная дева:

Я, тоже, не скрою, был просто пацан.

Лицо, хоть в веснушках, но ты – королева!

Я в грудь колочу, как счастливый Тарзан.

Простите! Я занавес сцены закрою,

Не вправе марать ту святыню мою,

Открылся, где рай мне в объятьях с тобою…

Я, в тайне, навечно сей миг сохраню.

Ты позволь, чтоб тебя я «облаял»,

Словно верный и преданный пёс,

Пред тобой, что снежинка растаял…

Горят щёки пожаром, в испарине нос.

Да позволь ты себя обложить,

Что звезду на подмостках цветами,

Ты позволь тебе тем услужить,

Поделюсь, что с тобой я мечтами.

Я мечтаю тебя покорить,

Непременно, хоть чем необычным,

Чтоб внимание мог на себя обратить

Я поступком, как есть, единичным.

Из приличных я только лишь знаю,

Улыбнуться могу от души

И сказать; «Будь моей! Заклинаю!

Оба мы ведь с тобой хороши!?

И уверен в себе, простотою своей

Я гордыню твою, на раз-два усмирю.

Пусть наивен сейчас, реки бурных страстей

В любви пылкой тебе подарю.

Вновь услышал соловья я трель.

Сколько в неё игры любви, задора,

Открыл словно в мир он счастья дверь,

Прелесть ощути орнаментом узора,

В переливах музыкальный гжель

Будоражит слух, с ласканьем взора.

Боже мой! Какая красота!

А какие переливы в музе граций,

В тонах разных звуков высота

Разделила на октавы фракций;

Вместе с тем, в красе сей простота,

Пенье соловья, достойное оваций.

Что-то мыслить я стал слишком мелко,

О здоровье пекусь и насущных делах.

Хорошо так в кровати, под пледом и грелкой,

А раньше, как сокол парил в облаках.

Желания стали настолько банальны,

Нет стимулов, к коим я раньше стремиться.

Мысли мои до прискорбья печальны,

С травой, иногда, есть желание слиться.

Ты раскис, что суглинок, братишка,

Я подам тебе руку, покрепче держи.

Не сопливый, поди уж, мальчишка,

Выше нос, улыбнись, по вчера не тужи.

Развернуть хочу мысли, что баннер пошире,

Пусть неглубоко, правда, зачем мне тонуть.

Вот и нет мне покоя, тревожно всё в мире…

Я по терниям, в мыслях, отправился в путь.

– Дарю зарю тебе с росой хрустальной

И с трелью соловья дарю закат.

Ну почему ты выглядишь печальной,

Твоя печаль бьет в сердце, что набат.

Только скажи, я подарю все звезды,