Михаил Годов - Лишь в Ростове я дома

Отец художник был от Бога.
Я многим, видимо, в отца.
Мне от него досталось много
Не в плане схожести лица,

А в смысле творческого пыла
И вдохновения и мук…
Ведь мною движет та же сила.
Я заключён всё в тот же круг.

И мной владеют те же чувства
И поклонение красоте.
Я, как и он, молюсь искусству,
Служу Божественной мечте.

В разрывах небо. Самолёт —
Горящий хищный зверь железный.
И с парашютом вниз пилот
Летит в спасительную бездну.

Кисть, словно скульптора резец,
Быть не могла точней и строже.
На той картине – мой отец…
И рисовал её он тоже.

В розетку вновь втыкаю штекер —
И вспышка яркая в мозгу:
Навстречу мчится студебекер
Ко мне по памяти мосту.
Какой водила бесшабашный!
И что там ждёт его в конце?
Но тот рисунок карандашный
Опять напомнил об отце…

На танцплощадке в парке Горького
Народ «кучкуется» в углах.
На танцплощадке в парке Горького
Был не в почёте Иоганн Бах.

И сам я им не увлекался,
С искусством фуги не знаком.
В девчонок ветреных влюблялся
Тогда от мамы я тайком.

И помню, как после танцулек
Я брёл с «Нахаловки» домой
С наградой – первым поцелуем,
Шестнадцать стукнуло весной…

В Старочеркасск плывёт «Ракета»…
А может, это «Метеор»?..
Незабываемое лето:
С далёким прошлым разговор…

Мы жили в маленьких палатках,
Раскинув их на берегу…
Как поцелуи были сладки!
Как звёзды, счесть их не могу…

И кожа цвета шоколадки,
И южной ночи лунный фон…
И жар любовной лихорадки
Водой не мог умерить Дон!

Живу с любимою женой
В зелёном Северном массиве:
Родной очаг и кров здесь мой,
И потому он всех красивей!

Хоть всюду тот же трафарет
И ширпотреб архитектуры.
Но то, что чувствует поэт,
Таит души клавиатура.

Из каждой клавиши её
За нотой ноту извлекаю:
И снова в будней бытиё
Любви мелодию вплетаю…

Наш дворик на Большой Садовой,
Между Газетным и Большим…
Я говорю с тобой по новой,
Воспоминаньем пьяный в дым.

Всё тот же домик двухэтажный.
Подъезд. И наши три окна…
Такой же, тихий и отважный,
Ты пережил все времена.

Ты столько лет родным был кровом.
Ты дал мечтам моим приют.
Все были живы и здоровы,
Семейный ты берёг уют.

Хотя «частичные» удобства
Нам отравляли скромный быт,
Но был ты полон благородства,
Гостеприимен и открыт.

Былое заключая в раму,
Храню картины прежних дней.
В далёком детстве снова мама
Меня встречает у дверей…

Порхает гимнастка под куполом цирка.
Глаза у мальчишки восторгом сияют.
В брезентовой стенке проделана дырка,
И он через дырку за ней наблюдает.

Был цирк «Шапито» прямо рядом со школой.
Нам в детстве везло – вот такие приколы.
Мы прямо с уроков в тот цирк убегали,
Ведь цирку мечты мы свои доверяли…

Во времени в прошлое сделана дырка,
И память меня в эти дни увлекает.
Порхает гимнастка под куполом цирка.
Глаза у мальчишки восторгом сияют…

Глаза размером в пол-лица,
А в них – сердечность и участие.
Я понимаю, мам, отца:
Он в жёны брал сплошное счастье.

Когда он в госпиталь попал
И ты, как врач, его лечила,
В твоих глазах он вмиг пропал…
А ты за что его любила?

А впрочем, это не секрет:
Художник, ставший вдруг героем, —
Почти шекспировский сюжет!
Я вам завидую обоим…

Я – плод родительской любви,
В любви зачатый и рождённый.
Я – плод родительской любви,
К любви навек приговорённый.

Ведь в жилах кровь отца течёт,
А он любил безумно маму.
В игре на чёт или нечет
Мне выпал жребий тот же самый.