Вячеслав Шориков - Записки по утрам

А ответ Даниила Александровича на мой вопрос прозвучал в неподражаемой гранинской манере – с усмешкой на поджатых тонких губах и прищуром небольших, умных и лукавых глаз – так, словно он сплюнул шелуху семечки:

– Будь моя воля, я бы этих «молодых писателей» в детских кроватках душил!..

Любопытно, что эта «шутка» и ныне звучит у меня в ушах, когда мне напоминают, что был такой писатель Даниил Гранин. Мало того, от души радуюсь за нынешних молодых писателей. Ведь они пишут, что хотят. Издают, что хотят. Живут, где хотят. Не ползут на животе ни в какие творческие союзы, а большинство из них не заставить читать книги Даниила Гранина даже за деньги.

В разгар перестроечной эйфории, когда все мы с поразительным для мирного времени энтузиазмом отряхивались от советского прошлого, я зарабатывал на вполне благополучное существование, давая уроки тенниса. Одной из моих учениц в ту пору была итальянка по имени Стефания, владевшая русским едва ли не в совершенстве. Молодая привлекательная уроженка Апеннинского полуострова работала в СП (совместное предприятие, кто не знает).

Обычно после урока мы сидели в «Риме». Это было ленинградское кафе на Петроградке, не менее знаменитое, нежели «Сайгон» на Невском.

Как-то Стефания, слушая, как я, чуть ли не захлёбываясь, восторгаюсь переменами, что от края до края охватили СССР, ввинтила сигарету в дно пепельницы и сухо заметила:

– Дорогой Слава, вот увидите, большинство из вас будут вспоминать социализм как действительно светлое вчера. Это случится, когда вы узнаете рыночную цену на дома и квартиры, на газ, электричество, воду. Столкнётесь с платным образованием и медициной, включая налоги. Будете всю или почти всю жизнь, точно муха, барахтаться в паутине банковских кредитов. Иными словами, столкнётесь лицом к лицу со всеми прелестями жизни в условиях западной цивилизации…

Один мой знакомый литератор как-то заметил глубокомысленно, мол, тысячелетиями литераторы пытаются изображать занятия любовью. И что самое любопытное – обыкновенно получается либо эротика, либо порнография. И лично он не может назвать автора, у которого вышло нечто реально художественное.

Как-то один коллега в пресс-центре «Кубка Кремля», глядя на моё обращение с компьютером, шутливо заметил:

– По-моему, у тебя с этой штукой вполне возможны интимные отношения.

– Неправда! – серьёзно парировал я. – Хотя бы потому, что у меня стойкая гетеросексуальная ориентация.

Начало 80-х. Советская интеллигенция о «переменах» ещё только мечтала. Однажды я был в компании творческих работников, где очень остро обсуждался национальный вопрос. Вдруг один талантливейший, но мало кому известный писатель тихим таким, но твёрдым голосом произносит:

– Моя кровь – нечто вроде гремучей смеси. Поэтому с гордостью отношу себя к национальности, которая называется «сам по себе».

Думаю, что так могут сказать большинство россиян, в том числе и те, кто рвёт на себе «последнюю» рубаху и говорит исключительно националистическими лозунгами.

Однажды я случайно подслушал, как одна моложавая дама рассказывала другой моложавой даме о собственном муже. Тот в свои пятьдесят с гаком удивлял близких и друзей тем, что всё свободное время посвящал занятиям гимнастикой.

– Я тоже удивлялась, – сказала дама, – пока не застала мужа, когда он сам себе делал минет…

В нескольких сотнях шагов от моего дома располагается мотель «Ольгино». В советские времена это было моё любимое место, где в баре или ресторане я отвлекался от тягот обыденного существования.

Чаще всего заходил в бар «под лестницей». Там за барной стойкой меня встречал улыбающийся полноватый мужчина лет под тридцать в чёрном фартуке с вышитой поперёк надписью «Володя». Над головой Володи висело предупреждение «Персонал чаевых не берёт».

Я заказывал бутылку «Рябины на коньяке», кусок мяса гриль с жареным картофелем, бутылку Pepsi и чашку кофе. Стоило всё это советское великолепие ровно четырнадцать рублей. Я давал пятнадцать и отказывался от сдачи. Володя при этом благодарно улыбался.

Частенько в баре я наблюдал молодую красивую женщину. Как я правильно понимал, она успешно подрабатывала в мотеле на карманные расходы да заодно дополучала то, что недополучала от мужа.

Однажды утром «молодая и красивая» возвращалась домой. Управляя новеньким красным «жигулёнком», не вписалась в поворот. Врезалась в телеграфный столб как раз напротив нашего дома. И разбилась насмерть.