Дмитрий Дубов - В гостях у Музы

Умри! –
Говоришь ты опять,
Но чего с меня взять, –
Я учился летать.
Смотри! –
Я под небом парю,
Я, как свечка, горю,
И я буду в раю.

Ползти –
Черепаший удел,
А я воли хотел,
И без крыльев взлетел.
Ползи! –
Если хочешь так жить,
Если хочешь яд пить,
И себя погубить.

Чёрным по белому, выигрыш – смелому,
Лавры – уставшему, с поля не вставшему.
Чёрным по белому – крик во вселенную,
Дай всепрощение руку подавшему.

И с умилением смотрит Знамение
На безымянную душу никчёмную.
Дам я тебе всех грехов отпущение,
Но только в итоге, и белым по чёрному.

Люблю себя в минуты просветлений,
Когда и слог, и мысль мои остры,
Их девственно-стремительны костры…
Жаль, коротки порывы вдохновений.

Мне серебрила кровь луна,
И в душу лезла седина,
Мне предстоял далёкий путь;
Звала межзвёздная тропа
К планетам, где в озёрах – ртуть,
И без защиты не вздохнуть.

Там где-то ждут меня враги,
И просит кто-то: «Помоги!»;
Врагам я дам неравный бой,
Спасённый – к тайнам мира гид;
И вот уже клеймо: «герой»,
И дух галактики со мной.

И я вникаю в суть вещей;
Земля моя – грущу о ней,
Но впереди завесой лет
Журчит вневременья ручей;
И гаснет милый силуэт –
Там ностальгии места нет.

Но я восстану, я прорвусь,
И над вселенной вознесусь, –
Мне власть лишь для того дана,
Чтоб горло не сдавила грусть;
И серебрила кровь луна,
А в душу лезла седина.

И невдомёк, что я – герой,
Но подвиг – выдуманный мой.

– Первый вызывает второго,
Первый вызывает второго!
Уже с половины шестого
Я в поисках банки спиртного.

– Второй отвечает: Первый,
Не первый ты, не последний,
Кто ищет причину похмелий, –
Попробуй в ближайших селеньях!

– Второй, в селениях – чисто:
Ни пива нет, ни игристых,
Нет самогона с отбросов,
Не дал ничего даже обыск!

– Первый, идите вы в баню! –
Спросите там банщицу Маню,
И, может, нальёт она вам,
Хотя бы водяры стакан!

– Второй, с половины восьмого
Торчу в этой бане. Хреново:
Ни выпить и не закусить –
Страна предпочла трезво жить!

– Первый, не надо уныний,
Купи ты духи, да и выпей,
А лучше купи себе спирта,
В дежурной на Парке Мира!

– Второй, я почти умираю,
Кричу: «Алкоголь покупаю!!!»
В ответ все тверёзо смеются
И косятся, как на безумца!

Симфония кружи́т,
Но не моя;
Пегас слезу безропотно роняет.
Здесь только я,
На небе серп дрожит,
Собака на него тихонько лает.

Душа моя пуста,
И дом мой пуст,
Он никого не впустит в эти двери.
Мне слышен хруст,
Я, как и дом, устал,
И мне не хочется в любовь земную верить.

Я брошу лишний взгляд
Полночной мгле –
Там то же, что и тут, и всё едино;
Суть сна в игле,
По венам чёрный яд,
Но воздуху глотнуть необходимо.

А, может, всё не так,
И воздух свеж,
И вот снисходят новой жизни блики.
Долой невежд!
И каждый новый шаг
В пути сопровождают смерти крики.

Симфония кружи́т
Над головой,
И голос её мерно затихает.
Я не такой,
И мной не дорожит
Та, что по у́тру счастьем прилетает.

Я с голодного детства привык
Есть арбузную дольку до корки,
И привык считать мой язык
Сладким то, что считают все горьким.
Но с годами язык стал острей,
Разобрался, что кисло, что пресно,
И не знал губ закрытых дверей,
И во рту ему стало вдруг тесно.

Он понятья свои стал рукам
Диктовать, чтоб они записали,
Только мудрость сводилась к словам,
О которых прекрасно все знали.
И поняв, что банален и прост
Мой язык заручился поддержкой
Моих глаз, и пошёл в полный рост
Словари все глотать вперемешку.

Он с годами ничуть не умнел,
Но начитанным был до безумья,
И от трудных слов закоснел
Подтвержденьем вреда трудолюбья.
И о детстве голодном забыл,
И о том, что учил он когда-то;
Уши верные он полюбил,
Но они тоже делись куда-то.

И тогда мой язык закричал,
Что пошли бы вы все и подальше.
И, как видно, навек замолчал,
Чтобы чушь не нести так, как раньше.
Я с голодного детства привык
От обилья испытывать дрожь,
И привык считать мой язык
Правдой то, что считают за ложь…