Юрий Жданович - Басни Григория Сковороды в стихах. Афоризмы

***

Светские книги, бесспорно, всякой пользы и красы суть преисполнены. Если бы они спросили Библию: для чего сами пред нею ни десятой доли чести и цены не имеют, для чего ей создаются алтари и храмы? – И сама не знаю, – отвечала бы она. – Я состою с тех же слов и речей, что вы, да и гораздо с худших и варварских. Но в невкусных речи моей водах, как в зерцале, боголепно сияет невидимое, но пресветлейшее око Божие, без которого вся ваша польза пуста, а краса мертва.

***

И фамилия, и богатство, и чин, и родство, и телесные дарования, и науки не сильны утвердить дружбу. Но сердце, в мыслях согласное, и одинаковая честность человеколюбной души, в двоих или троих телах живущая, сия есть истинная любовь и единство

***

Глупость в изобилии гордится и ругается, а в скудости оседает и отчаивается. Она в обеих долях несчастна. Там бесится, как в сумасбродной горячке, а тут с ног валится, как стерво. Сия вся язва родится оттуда, что не научился Царствию Божию и правде его, а думают, что в мире все делается на удачу так, как в беззаконном владении.

***

Если в богатстве есть, чего в нищете нет, справься – и сыщешь в нищете, чего в богатстве нет. В которой земле менее родится плодов, там в награду здоровость воздуха. Где менее клюквы и черницы, там менее скорботной болезни; менее врачей – менее больных; менее золота – менее надобности; менее ремесел – менее мотов; менее наук – менее дураков; менее прав – менее беззаконников; менее оружия – менее войны; менее поваров – менее испорченного вкуса; менее чести – менее страха; менее сластей – менее грусти; менее славы – менее бесславия; менее друзей – менее врагов; менее здоровья – менее страстей. Век и век, страна и страна, народ и народ, город и село, юность и старость, болезнь и здоровье, смерть и жизнь, ночь и день, зима и лето, – каждая стать, пол и возраст и всякая тварь имеет собственные свои выгоды. Но слепая глупость и глупое неверие сего не разумеет, одно только худое во всем видит, подобна цирюльничьим пиявкам, негодную кровь высасывающим. Для сего век над веком возносит, народ выше народа, недовольна своею ни статью, ни страною, ни возрастом, ни сродностью, ни участью, ни болезнью, ни здоровьем, ни смертью, ни жизнью, ни старостью, ни юностью, ни летом, ни зимою, ни ночью, ни днем и при удаче то восходит до небес, то нисходит отчаянием до бездн, лишена как света и духа веры, так и сладчайшего мира с равнодушием и жжется собственным своих печалей пламенем…

***

Лев есть образ Библии, на которую восстают и ругают идолопоклонничьи мудрецы. Они думают, что она мертва и говорит о мертвости стихийной, не помышляя о том, что в тленных ее образах скрывается жизнь вечная…

***

Зверей описатели пишут, что Лев, родившись, лежит мертв, пока ужасным рыком возбудит его отец его, а сие делает в третий день. Возможно ль найти благолепнейший для божественной книги образ?

***

Без Бога и за морем худо, а мудрому человеку весь мир есть отечество: везде ему и всегда добро. Он добро не собирает по местам, но внутри себя носит оное. Оно ему солнце во всех временах, а сокровище во всех сторонах. Не его место, но он посвящает место, не изгнанник, но странник и не отечество оставляет, а отечество переменяет; в которой земле пришелец, той земли и сын, имея внутри себя народное право, о котором Павел: «Закон духовный есть».

***

Страх Господен – источник мудрости и веселья, и долгоденствия, а неверие есть сладчайшая еда, скрывающая горчайший яд. Трудно сей яд приметить. Трудно проникнуть беззаконие.

***

Тот, кто проникнул страх Божий. Корень его горький, но плоды сладчайшие. А беззаконие есть уда, сладостью обвитая, уязвляющая душу.

***

Спросите вашу борзую собаку, когда она веселее? – Тогда, – отвечает вам, – когда гоню зайца. Когда вкуснее заяц? – Тогда, – отвечает охотник, – когда гоняю.

Взгляните на сидящего пред вами кота. Когда он куражнее? Тогда, когда целую ночь бродит или сидит возле норки, хотя, уловив, и не ест мышь. Запри в изобилии пчелу, не умрет ли с тоски в то время, когда можно ей летать по цветоносным лугам? Что горестнее, как плавать в изобилии и смертно мучиться без сродного дела? Нет мучительнее, как болеть мыслями, а болят мысли, лишаясь сродного дела. И нет радостнее, как жить по натуре. Сладок здесь труд телесный, терпение тела и самая смерть его тогда, когда душа, владычица его, сродным услаждается делом. Или так жить, или должно умереть.

***

Не можно довольно надивиться глупцам, пренебрегшим и поправшим премного честнейший и бесценный добродетели бисер на то одно, чтоб продраться в чин, совсем ему не сродный. Какой им змий в ухо нашептал, что имя и одежда преобразят их в бытии, а не жизнь честная, достойная чина? Вот точные грани Эзоповы, одевающиеся в чужие перья. Из таковых сшитое жительство подобное судну, в котором ехали морем одетые по-человечески обезьяны, а ни одна править не умела.