Петр Корытко - Точка невозврата. Сборник стихов

Шли вы за ним, обрезаясь осокою
На мелководье и на малодушии,
В небо стреляли и цели высокие
Падали с неба подстреленной тушкою.

Стрелы пускали попасть в невозможное,
А попадали всё больше в ненужное
С тайной надеждой, что цель поражённая
Вдруг обернётся царевной-лягушкою.

Путь уточняя на редких прогалинах,
С лешими вы наигрались в напраслину.
За неудачи себя не ругали вы,
И потому жизнь прожили прекрасную.

Человек хороший жил бы ещё,
Но однажды пьяный выплыл в поддёвке…
А вдове его был выставлен счёт,
Что утоп её мужик без путёвки.

Ей потери горькой не подсластить,
Землянику собирать стало негде,
Всё, что можно на Руси откусить,
Пребывает в долгосрочной аренде.

В лес соседский деду выйти нельзя
Под угрозою огромного штрафа,
Если только состоятельный зять
Из бандитов старику не потрафит

И позволит на охоту сходить,
Пропуск выпишет пройти за калитку,
Ходатайство даст ружьё прикупить —
Инвалидам ведь по зрению скидка.

На огромнейших гектарах жильё
Под себя переписали вельможи,
А простому человеку под лёд
Лишь за деньги провалиться возможно.

Хорошо ему на всё бы забить,
Но чтоб в лучший мир пожаловать в гости,
Надо весь остаток жизни копить,
Чтобы место оплатить на погосте.

И кому вменить он сможет в вину,
Что исчезла та страна безвозвратно,
Где когда-то человек на Луну
Выл, представьте, абсолютно бесплатно?

Довоенный цирк рукоплескал —
На арене, сделав твёрдый шаг,
Он самозабвенно исполнял
Номер «Эквилибр на першах».

Перш держал на лбу, а на перше
Продолжали это рандеву
Три гимнаста – все на кураже…
Я смотрю на снимки и реву.

Отказавшись от своей брони́,
Добровольцем он ушёл на фронт.
Так прощался с каждым из родни,
Будто знал, что будет наперёд.

Силачу такому фронт был рад —
ПТР вручили и в окоп
Танки бить в упор, в разрыв, впопад,
Целясь зверю вражескому в лоб.

И в одной из танковых атак,
В адских взрывах, в адовом дыму
Возле ног его рвануло так,
Словно в клочья рвали свет и тьму.

Он очнулся в мареве утра.
– Что со мной? – спросить лишь только смог.
– Будешь жить, – смутилась медсестра. —
Ведь живут на свете и без ног…

О другом немного рассказал
Военврач приехавшей родне.
Как же тот рассказ родню терзал,
А теперь терзает сердце мне.

…На поправку шёл наш фронтовик,
Но не мог смириться с тем, хоть плач,
Что без ног жить будет каждый миг,
Он – красавец, богатырь, циркач.

Жаркий воздух сумрачно дрожал
В танго русском, горестном, когда
Пел Шмелёв: «Мне бесконечно жаль…»
И ему – «Жаль» – вторила звезда.

У окна, распахнутого в ночь,
Он лежал, и вдруг рванув к стене
От того, что жить уже невмочь,
Стойку сделал на руках в окне.

Там под танго русское кружил
И шептал последнее «Прости…»
Он артистом здесь недолго жил,
И решил артистом он уйти.

Опустело звёздное окно —
Он в прыжке закончил эту роль.
Расплескалось танго, как вино,
На земле оставив «только боль».

Ну а те, кто видели во тьме
Тот смертельный номер «Эквилибр»,
Написали нам в своём письме,
Что от ран тяжёлых он погиб.

У меня другая правда есть:
Как в колодце искорку на дне,
Вижу часто там, где звёзд не счесть,
Ангела безногого в окне.

Он меня пытается хранить
И отводит крыльями беду —
Это дядя мой хотевший жить,
Я к нему когда-нибудь приду.

Услышат ли Россия и родня
Своей земли немой глубинный крик,
Когда уйдёт за линию огня —
В закат и в ночь – последний фронтовик?

Да, обелиски, звёзды и кресты,
Да, братские могилы на века,
Но впредь уже у памятной плиты
Живого не найдём фронтовика.

Он будет вечен – наш огонь сердец,
Но как же больно, устно иль в строку,
«Спасибо, героический отец!» —
Живому не сказать фронтовику.

Я верю сердцем, матушка-земля
Туманом занавесит, словно лик,
Заплаканные русские поля,
Когда уйдёт последний фронтовик.