Владимир Бушин: В прекрасном и яростном мире… Стихи

Я жил во времена Союза
В семье несметных языков,
Где дружбы дух и братства узы
Страну хранили от врагов.

Я жил в эпоху Пятилеток
И был голодным иногда,
Но видел я – мой глаз был меток, —
Нам светит горняя звезда.

Что ж, ошибались мы во многом,
Но первыми прорвали мрак.
И в Судный День, представ пред Богом,
Мы развернём
наш Красный Флаг.

Когда ты видишь стаю журавлей,
Плывущую в осеннем небе к югу,
Ты не печалься, ты их не жалей,
А пожелай удачи им, как другу.

Их ждут пространство, ветер и гроза,
И скудный корм, тревожные ночлеги,
И молнии сверкание в глаза,
И хищников внезапные набеги,

И яростно по спинам бьющий град,
И страх такой, что крылья каменеют…
Но через столько терний и преград
Пробиться они всё-таки сумеют.

А дело в том, что, тягостных оков
Слепого почитания не зная,
Меняет в срок уставших вожаков
Летящая к заветной цели стая.

В свой звёздный час победы и удачи,
Когда преграды все сокрушены,
А ты твердишь: «И не могло иначе!» —
Взгляни-ка на себя со стороны.

И в день, когда ты проиграл сраженье
И ниц лежишь, стеная и скорбя,
Вновь напряги своё воображенье, —
Со стороны взгляни-ка на себя.

Когда в грехе ты уличишь собрата
И кто-то крикнет яростно: «Распни!»,
А он молчит, моргая виновато, —
Ты на себя со стороны взгляни.

Ты можешь пить вино и веселиться
В кругу друзей, что так тебе верны,
Но если рядом будут слёзы литься, —
Взгляни-ка на себя со стороны.

Случись, в любви возвышенной и страстной
Ты станешь клясться, вовсе не любя,
А лишь затем, что был денёк ненастный, —
Со стороны взгляни-ка на себя.

Взгляни со стороны на все деянья,
Ни одного поступка не забудь.
И под парчой иль шёлком одеянья
Проступит их доподлинная суть.

Народ умеет примечать.
Насквозь он видит нас любого.
На всём стоит его печать —
От революции до слова.

Он дал прозванья-имена
Не только войнам да владыкам,
Но и цветам, сортам вина,
Дождям, ветрам, звериным крикам.

Не только рекам, городам,
За облака ушедшим горам,
Но даже мошкам и кротам,
Былинкам даже под забором.

И ты хоть прячься век в избе
Иль рвись в просторы мирозданья,
Как и всему, он и тебе
Найдёт достойное прозванье.

Я где-то слышал древнее преданье:
Зверей и гадов, птиц и рыб создав,
Не стал им Бог придумывать названья,
А первочеловеку дал заданье,
Решить, кто лев, кто кролик, кто удав.

И вот предстали все перед Адамом,
Неробким и сметливым мужиком.
– Что ж, – он вздохнул, —
я всем названья дам им. —
И начал: – Ты вот будь гиппопотамом,
Ты – зайцем, ты – верблюдом, ты – жуком.

Адам трудился целый день до пота,
На перекуры время не терял,
Из крайне непонятного чего-то
Он делал соловья иль кашалота,
А Бог смотрел да ручки потирал.

Уж он-то знал, Всевидящее Око,
Назвав орлом – орла, змеёй – змею,
Адам весь мир преобразил глубоко.
И хаос кончен с этого лишь срока,
Мир завершённость получил свою.

Он знал и то, Владыка Всемогущий,
Что волен мир создать, предать мечу,
Построить ад, разбить Эдема кущи,
Но дать названье всякой твари сущей
Лишь человеку было по плечу.

Вы видели, как сквозь асфальт порой,
Его пронзая, лезет стебелёчек?
Где силы взял для подвига герой?
Ведь не ракетчик, не танкист, не лётчик.

Мне моего нешустрого ума
Загадку разгадать вполне хватило:
Его ведь кормит мать-земля сама,
А сверху тянет аж само светило.

Я думаю, и Путин в свой черёд
Любые стены прошибал легко бы,
Когда бы опирался на народ,
А сверху прокурор следил бы в оба.

Как всё живое, и слова,
Увы, стареют и болеют.
Те – на ногах стоят едва,
У этих бороды белеют.

И смерть грозит словам порой,
Но у любой на свете нации —
На Волге, Рейне, за Курой —
Есть средства их реанимации.