Наталья Ананьева - Шагая по страницам настроения

Загадочно молчать могут поэты.
У них нет мыслей. Они шумят пером.
У молодежи мысли всегда где-то.
Молчат романтики, все так же, ни о чем.

Молчать совсем без смысла мы не будем.
«Ну что ж… о чем тогда молчать?»
«О лете, о грозе, о чем забудем», —
Сказала мне береза, подбочась.

«А я о теплом море! – сказал ветер. —
О том, как можно прыгать по волнам».
«А я о звездах, – тихо скажет клевер, —
О том, что я вот здесь, а они там».

Я растянусь в густом цветущем поле,
Положу голову ромашке на плечо.
Мы все молчим: береза, роза, море…
Каждый про что-то, но в общем ни о чем.

Жаркий летний денек, а я – в душном костюме,
Шагаю вприпрыжку к подруге домой.
На встречу идет, погрузившись в раздумья,
Знакомый мой старый, брат кума родной.

«Привет! – говорю я. – Как жизнь, как здоровье?
Уволился?»
«Нет, у меня выходной».
«Может, возьмем да закатимся вместе
К приятной знакомой особе одной?»

Свояк стал бодрей, зашагали вприпрыжку
Втроем: я, портвейн и брат кума – свояк.
Нас ноги несли, появилась одышка,
Жара раскалила бульвар и асфальт.

Заветная дверь. Я стучу. В изумлении
Открыла нам Люба: «Как раз вас ждала!
Я вас попрошу подождать на сиденье,
Я скоро…» Дверь хлопнула, Люба ушла.

Уж около часа мы ждем на сиденье,
Брат кума уснул, захрапел. Что же я?
Я выпил глоток своего же портвейна,
Расслабился и… засучил рукава.

На лестнице старой вдруг скрип половицы —
К нам стала спускаться старушка одна.
«Вы кто? Что здесь делаете? Вас позабыли?
Не взяли с собой?» – спохватилась она.

Найдя расторопно очки на затылке,
Старушка спешит разыскать телефон.
«Не стоит тревожиться! – я спрятал бутылку. —
Я Толик, а это – брат кума родной».

«Мы к Любе пришли, она ждет нас. Мы тоже
Уж около часа иль больше сидим».
«Кто? Наша Люба? Нет, Люба не может.
С ней вышло несчастье». Я стал недвижим.

На днях с сестрой младшей пошла наша Люба
В парк городской. К ним машина неслась.
Сестру Люба в сторону вмиг оттолкнула,
Сама же – упала, и вот… не спаслась.

Чуть больше часа отъехал автобус,
Увез нашу Любу на вечный покой.
Свояк покраснел, зашатался, я тоже.
Брат кума промямлил: «Вот так выходной».

Был жаркий денек, а я – в душном костюме.
Шагаем втроем: я, портвейн и свояк.
Забыл, что в кармане для Любы парфюм был.
Достал и смотрю на него как дурак.

Загадочной строчкой лег иней на окна,
Пылают от свежести леса хребты,
В мех мягких сугробов укуталась речка,
Затихла, замерла, ждет теплой весны.

Гуляю по зимнему спящему лесу,
Рукой коснусь чуда – тут бусы из льда!
Здесь слышно шаги приходящего лета!
А может, так просто шумят тополя?!

Заскачут игривые, словно пружинки,
В своем зимнем вальсе порхая, кружа,