Евгений Батраков - Г И П О К С И Я

И, словно в подтвержденье истинности кредо
Все видели, как ИМЯ
стремительно растет!
И сам он замечал. И радовался втайне,
Что с самого начала себя он оградил
От этих трат ненужных, от этих трат случайных…
Но вдруг,
однажды ночью,
услышал он в груди
Растущий гул!..
Нестройные дыханья!..

Быть может пневмония?
Последствия банкета?
Иль нервы, утомясь, играли блюз в тиши?
О, нет…
То загубленных чувств поднимались скелеты
и шагали по мертвой пустыне души…

9—10 ноября 1981 г.

Бывает,
что «случайные черты»
Слагаются в густую паутину
И не сотрешь – громадны и черны
Фрагменты окружающей картины.

Бывает сил источник замутится,
Обманет друг, уйдёт с другим жена…
Да мало ль может что случиться?..
(Вопрос не в том пока, где, чья вина).

Бывает, после тягостных раздумий,
Покажется: не твой он,
этот век,
Что ты один
средь миллионов мумий
Живой, разумный, честный человек!..

И что тогда?
Ты переменишь взгляды?
И встанешь в ряд
под флаг чужих идей?
Не торопись —
Зло не блуждало б рядом,
Когда б Добро
не жило средь людей.

20 июля 1981 г.

Пространства – на два-три детсада!
Свет ярок – хоть режь заболевших!
А стены! Награда для взгляда
Неразжиревших…

Зал – полон, блестит и искрится
Стеклом, мельхиором да золотом.
Прекрасно – «культурно» напиться
Без всяких затейливых поводов!

…У женщин – зашторены взгляды
Ресниц опахалами с ноготь.
Мужчины прищурены. Рядом.
Ладошка в плечо и – под локоть.

Танцуют. Динамики дышат
Тревожным, взволнованным блюзом.
Какая патетика! – Крыша
Одна
для сердец
и для пуза!

Певичка,
в распоротом платье,
Виляя коленом и задом,
Живою рекламой объятий
Трепещет над тёмной эстрадой.

Со стен
в дребезжащую массу
Всыпается шепот и вздохи.
И с дрожью гуляют по мясу
Мужчин
сексуальные
блохи!

И плавятся взгляды в пожаре
Ветрами желаний раздутом!
И пары шампанское жарят,
Взмывая в падение круто!

И губы, блистая от жира,
Воткнувшись в пунцовые уши,
Шуршат о пустынной квартире
И, может быть, даже о душах…

16 декабря 1981 г.

Критикующим Вознесенского

Воробушек родился летом.
Невзрачен, сер и безголос,
Зато с душою был поэта!
И мир любил за то, что прост,
Просторен для цветных мечтаний…
И часто
раздавался крик
Поэта серого
средь зданий:
«Лу-чик!
Чик-
чик-
чик!!!»
А вот и август.
Нет милей
Поры танцующих дождей…
И торопился воробей
Своих порадовать друзей:
«До-ждик!.. До-ждик!..
Жди-ик! Ждик-ждик!..»
Но все молчали. Хоть убей.
Поэт сердился: «Ну, уроды!
Дождь непонятен?! Вот так смех!
Да это ж вечность, а не мода!
Да это ведь сама Природа !»
И вдруг… Посыпал первый снег…
Опешил серый.
В позе мэтра:
«Ты как идёшь? Что ты за диво?! —
Кричит на странного врага. —
Ни ритма нет, ни рифм, ни метра —
Всё задом наперед, всё криво».
– «А на фига»?!..

4 декабря 1981 г.

– Какая известность у писателя Ю.!
– Он вклад в литературу сделал важный?
– Нет, общедоступен – везде продают…
– Видно настольный…
– Да, нет – настелажный!

28 декабря 1981 г.

* * *
В подушке – пух.
На подушке – голова.
В голове витает дух,
Волосатый, чёрный дух!..
Спит несытая вдова…
Спит и видит без затей:
Голова – набита пухом!?..
Чёрным пухом! Грязным пухом!
А лицом она – старуха!..
Телом – сборище костей!?..
Баба в вопле поперхнулась,
Пальцы скрючились под пледом,
Черен рот – зияет дулом!..

Так-то
дрыхнуть до обеда!..

31 января 1982 г.

* * *
У виска
не муха —
У виска – мушка…
Смерть
она не мука,
Если ты
игрушка
Не судьбы, не страсти —
Лиц
определенных!..
Это не несчастье
Крюк
повороненный…
У виска не муха —
Мушка
у виска!..
Ты не плачь, старуха!
Мать моя, тоска…
Это ли
не счастье —
Крюк повороненный,
К тем,
определенным!
Крюк повороненный —
Это
не несчастье…