Арье Вудка: Два мира и любовь

Зачем так сердцу нравится —
И в боль ему, и в лад
Мечтательной красавицы
И поцелуй, и взгляд?

Те годы, те мгновения —
Умчался их отряд,
Но все прикосновения
Под кожею горят.

Как будто прорастают там
Свечами семена,
Как будто расцветают нам
Иные времена.

И вспять по непрожитому,
Снося плотин лимит,
Речищи львиной рыканье
Порогами гремит.

Беспутие, безлуние,
Не протрубить отбой.
Безумие, безумие
Становится судьбой…

Мы присядем с тобой у стены.
Расскажи, расскажи мне, дружок,
Как не тают снега седины
На пожарищах бархатных щек?

Расскажи, расскажи поскорей,
Как попал я в волшебные сны?
Как закаты моих октябрей
Обагрили рассветы весны?

Как нам сладить с такою судьбой:
Что наитье тебе говорит?
И куда нам деваться с тобой,
Если эта звезда догорит?

Ждет нас завтра хамсин или снег,
Рай свиданья, разлука ли вновь,
Но приязнь, сродняя навек,
Дополняет большую любовь.

Это эхо, что нас породнило,
Устоит перед армией дней,
В сердце теплится, свято и мило,
Не уходит в обитель теней.

…Дали им на горах отвечали.
Счастье жизни взрывается в ней,
Бледен он и глубок очами —
В этом прелесть еврейских парней.

Он сказал ей: "Твой голос напомнил
Пастухов в Иудейских горах".
В чем секрет этих звуков бездонных,
Воскресивших развеянный прах?

В чем секрет, что влекли нас обоих
Из чужбины магнита сильней,
И что братство по духу, по крови,
Устоит перед армией дней…

До Голанских гор – дотронуться рукою,
Но средь безмятежья – повеленье: «Стой!»
Дремлет одиноко, блещет сединою
Дедушка Хермон – и веет стужей в зной.

А на берегу обвисла крона пальмы,
Спутана прическа, как у шалуна,
Что скользнул в Кинерет, и в тиши хрустальной
Плещется о ноги за волной волна.

Расцветет зимою на слоистых склонах
Маковая кровь, шафрана желтизна.
Чище изумруда тон полей зеленых,
В беспредельной выси – синева без дна.

Если и состарюсь, и пойду согбенно
Сердцем согреваться у чужих костров,
Разве вас забуду – вы вовек нетленны —
Молодости милость, хмель бессмертных снов.