Елена Миронова - Учусь прощаться и прощать

Постучит в окошко сон,

Будет самым добрым он.

Баю-баюшки-баю…

Тихо сяду на краю.

Нежно губ твоих коснусь,

А потом тебе приснюсь…

***

А знаешь, ведь это неважно,

какие нас нити свяжут,

и что люди скажут,

и даже –

а будет ли снег.

Ты просто прикроешь ресницы –

и станешь мне сниться.

Мы будем, как птицы,

кружиться

не день и не век.

А знаешь, ведь я буду верить

и комнату буду мерить

шагами бессонниц.

У двери –

не перья,

а пух облаков.

Всё станет непрежним.

Так остро, так нежно

парить в этом небе

безбрежной

надежды

на крыльях стихов.

***

В гамаке из лунных нитей

Сладко-сладко, крепко спите,

Мой знакомый незнакомый…

Сон укутает пуховый.

Пусть никто нам не расскажет,

Кто же сны такие вяжет,

Кто перебирает спицы,

Опустив лучи-ресницы.

Сны, узорные такие,

Снежно-вьюжно-кружевные.

В них закутайтесь, как в пледе.

Кто же Вы, признайтесь, леди?

Хрустнет ледяная кромка –

Рассмеётся незнакомка:

– Сладко-сладко, крепко спите,

Сны волшебные смотрите…

***

Волшебство затаилось, замерло,

Лёгкой тенью, нездешней, нежной…

Пусть напишет Зима гекзаметром

Этот день по полям заснеженным!

Каллиграфическим почерком,

Вязью звонкой да снежным кружевом…

Пусть заполнится там, где прочерки:

Самым искренним, самым нужным.

Провинциалка

На любви

Лесогорье, драконы, лешие…

Не иконопись – так, лубок.

Этот мир – на любви замешанный,

Словно сказочный колобок.

Катит яблочком по тарелочке –

Белый, спелый, тугой налив.

Ходит Сказка смешливой девочкой,

Млечный путь, до краёв налив,

В тёплой крынке с поклоном вынесла,

В косы лентой вплела зарю…

Этот мир – на любви, без вымысла.

И тебе я его дарю.

***

Наполню чашку чайную

До краешков кручиной.

«Кто чай пьёт – тот отчаянный», –

Так бабушка учила.

Ах, бабушка – советница,

Знаток по чайной части!

«Подушечки» в конфетнице,

Жасминовое счастье…

Мы с благостными лицами

Чаи гоняли веско.

В окне летали птицами

Из тюля занавески…

Не позабыла верное

Я бабушкино средство,

А потому, наверное,

Отчаянная с детства.

Когда земля качается,

Тревога давит плечи –

Мне б только не отчаяться!

Плесну чайку покрепче.

Возвращение

Опустел мой старый дом.

Только стонут половицы,

И на старых фото лица

Вспоминаются с трудом.

Дом как будто измельчал

(Или стал я ростом выше?)

Смолкли голуби под крышей,

Прижилась под ней печаль.

Ты за всё меня прости.

Ты же видишь – я приехал.

И ответом – словно эхо:

«Оставайся, погости.

Я тебя давненько жду –

Не хозяином, так гостем.

Половицы, словно кости,

Ломят, бедные, – к дождю…»

То ль рыданья, то ли вой…

«Не пугайся – это ветер.

Только жаль – тебя не встретил,

Не дождался домовой…»

Нарисую

Как бы милому сказать,

Чем сердечко полнится?

Просто взять – нарисовать,

Вдруг само исполнится!

Карандашик заточу,

Стану жизнь раскрашивать.

Как умею, как хочу –

Мне ль советов спрашивать?!

Вот дорога, вот цветы,

Вот на небе облако.

Это я, а это ты –

Чтоб рука да об руку.

Садик, речка, дом с трубой,

Солнышко, а главное –

Ты да я, да мы с тобой…

Господи, как славно-то!

Колыбельная для Лиха

В старом доме тихо-тихо.

Время позднее, поди…

Там, в углу, уснуло Лихо.

Тише, тише, не буди!

У него полно работы:

Надо каждый день в году

Сеять распри и заботы,

Неудачи и беду.

Может, Лихо и не радо

Людям всячески вредить,

Но кому-то, видно, надо

Одноглазым Лихом быть…

Разве Лихо виновато?

И удел у Лиха лих:

Не положено по штату

Выходных и проходных.

Так сгорает на работе,

И свободных нет минут.

Но ни капли не в почёте,

Все ругают и клянут.

Лихо бедное в печали

В тёмный угол улеглось.

Ну-ка, Лихо укачаю,

Хоть поспит часок, авось…

Или чуть подольше, может,

Посопит-подремлет пусть.

И тебя не потревожат

В это время боль и грусть.