Михаил Жинжеров - Из века в век, страны в страну. Весело и грустно

Смешно вас учить, дорогие лохи,

Вы слушали маму и папу.

Дела ваши были и будут плохи,

Молча сосите лапу.

Давайте лучше прославим дружно

Подлого и равнодушного,

Да здравствует наглый, жестокий и лживый

Настоящий хозяин жизни!

Я не за то, чтобы преследовали представителей однополой любви, но я против всякой рекламы этого отклонения и пропаганды его чуть ли не как достоинства. Однополые браки уничтожают институт полноценной семьи, основы человеческого общества с отцом, матерью и детьми. Опошляется и разрушается самое прекрасное чувство: любовь между мужчиной и женщиной. Физиологически природой заложены в мужчине потребность защищать женщину, семью, страну: в женщине – материнская безмерная любовь, стремление к красоте и уюту. Гадкая лицемерная пропаганда убивает моральные и нравственные начала цивилизованного человека.

Давайте бороться за разные вольности,

Смело обществу крикнем хором:

«Ко всем чертям мораль и условности,

Давайте восславим Содом и Гоморру».

Средства массовой информации

Давно смакуют всякие нежности:

Мужчины сношаются в полной прострации

И женщина женщине лижет промежности.

Любовь и нравственность – мир их праху,

Показывай всё, где там стыд, где там срам.

Главное – деньги, а деньги не пахнут,

И пусть всё катится в тартарарам.

Забудьте условности и приличия,

Бесполые и двуполые личности.

Закон разрешил однополые браки,

Пора разрешить браки с кошкой, с собакой.

Забудет новый Петрарка Лауру,

Свои стихи посвятит он Тимуру.

Страсть неземная к красавице Жанне

Под поезд бросает Каренину Анну.

Хилый и вялый, нежный и томный

Новый мужчина женоподобный.

Могучая, грубая, резкая, злобная

Новая женщина мужеподобная.

Последний нравственности оплот,

Семья муж с женой и детьми уж не модная.

К чертям культуру, дикость вперёд,

Скорей к состоянию полуживотному.

Свобода секса растёт и славится,

Как жить – для себя теперь каждый решает.

Ну пусть он маньяк, но ему так нравится,

И пусть ему никто не мешает,

А там педофил с малолетками нежится,

Ну раз ему хочется, пусть он потешится.

И женщина в страсти подставит …

Своей любимой большой собаке.

В себе звериную пестуй натуру,

Сотрём в порошок государства и классы,

Долой остатки всякой культуры.

Вперёд, дружок, назад в пампасы!

Facebook открыт для всякой чуши.

Глаза здесь вянут, а не уши.

Как полуграмотный снобизм, подпитываемый амбицией,

Очередной вещает «Изм» и выдаёт за эрудицию.

Когда к реальности глухи, не зная истинной причины,

Вновь промываются мозги, забитые наполовину.

Мороз, но надо выходить. Гори

Оно огнём, бессовестное «надо».

Нью-йоркский ветер, чёрт его бери,

Он дует сразу спереди и сзади.

Вдруг сквозь туман, как привидение из гроба,

Ко мне подходит бруклинский автобус.

За ним немедленно другой, конечно, будет.

Он неизбежен, словно насморк при простуде.

Они всегда вдвоём, как фрак и дирижёр.

Хотя мне кажется, что это перебор.

Приветствую тебя, американское мещанство

Жуликоватых выходцев из бывшего Союза

С немереным апломбом, эгоизмом, хамством,

Успешно набивающих свой кошелёк и пузо.

К американским присосавшихся кормушкам

Миллионеров, получающих пособия годами.

И возвышающих себя заносчивых старушек,

Своих хомоаттендантов делая рабами.

И вас, кому куражиться охота,

Почувствовавших лёгких денег власть.

Америки великих патриотов,

Всегда её готовых обокрасть.

В раннем детстве спал я в чемодане.

Воспитатели мои – друзья.

Деньги в жизни для меня не главное,

Хоть понимаю, что без них нельзя.

С лошадью мне не пришлось общаться.

Но катался в детстве на козе.

Часто уезжая, не прощался.

Брал в дорогу книги и друзей.

Хоть под гитару петь я не умею,

От свободы я бываю пьян.

У меня в роду одни евреи,

Я в душе немножечко цыган.

Я не мог угодничать начальству.

Не даёт Жинжеровых порода.

Для меня помочь кому-то – счастье.

Улицу люблю, друзей, природу.

Нелюбовь начальства не помеха.

Я упрям, талантлив был и смел.

Часто добивался я успеха,

Но копить я деньги не умел.

В жизни были разные моменты,