В. Роженко - На строках вечности. Собрание сочинений

И много лет прошло и зим,
Бабка состарилась совсем
И вскоре Вова у могилы,
Бог мой, печальная картина,
Прощался с нею навсегда —
Что делать – такова судьба! —
Но было и других проблем,
Конечно, не сравнимых с этой,
У Вовы много. И с рассветом
Он, меньше думая об этом,
Принялся дома хлопотать —
Ведь надо ж как-то выживать!
…Со временем, в житье – бытье,
Владимир начал понимать —
Его неласковой судьбе
Пришло на ум ему придать
Таких сил, что ему не сложно
По двадцать пять пудов таскать
И древо с корнем вырывать!
Казалось, просто невозможно
Такие трюки вытворять!
Володя думал: " Это что же,
Мне силу даровал мой Боже?!
Теперь я будто стал похожим
На славного богатыря?»
Однако, брали своей ложью
Владимира сомненья тоже;
Но лишь, всё небо осветя,
Проснётся алая заря,
Владимир, в быт весь уйдя,
Свои все думы забывает
И голову не забивает
Раздумьями о всякой силе;
Не верил в сказки он и в были.

…И мирно в городке жилось;
Но, как обычно то бывает,
Беда внезапно настигает…
Крестьянам нелогко пришлось.
Одною тихой тёмной ночью
Увидеть довелось воочи
Дворовым бестолковым псам,
Сноравшим ночью по дворам,
Поганых татей целый полк!
Ворвавшись с боем в городок,
Татары стали жечь избушки;
Громили всё кругом, ломали,
Терзали девок, убивали…
Кричали, плакали старушки,
А хлопцы топоры хватали…
Стрелы безудержно летали,
Свистели сабли, факела
Жгли избы, чтобы сжечь до тла.
Владимир поздно спохватился,
Помедлил в руки взять топор,
И тать со злобою вломился
В крестьянский беззащитный двор.
Стрела в огне в избу воткнулась
И пламя во дворе проснулось;
Лишь вспышка – и весь двор в огне!
Татарина коварный глаз
Поймал Володю в стороне;
Стрела, стрела – Володя в лаз,
И, что есть духу, прямо в лес,
Рванул наперекор судьбе,
Будто за ним несётся бес.

…Мелькают липы и осины,
Мимо проносятся дубы
Огромнейшей величины,
С виду – ужасная картина;
Всё сзади пламя охватило,
И та неведомая сила
Владимира тянула в тьму;
И всё мерещилось ему
На обезумевшем уме:
Татарин с саблею в руке
Несётся злобный, весь в огне;
И замела всё в голове
Одна лишь мысль, словно стужа:
«За мной погоня! Я им нужен!
Бежать! Спасаться надо мне!»
То на яву или во сне?
Он знать не мог наверняка.
Он знал одно: его изба,
И двор, и скот сгорят до тла!
Там оставаться ни к чему,
И биться не за что уж было,
Тем более, что татей силы
Во много раз превосходили!
А он один. И быть ему
Всегда по-жизни одному…
Так думал он, свой чуя крах—
Так властвует душою страх!

Он нёсся, голову сломя,
Чрез каждый шаг смотря назад,
Под ноги даже не глядя;
Бежал вслепую, наугад.
Так длилось б долго, если б вдруг
Володю не настиг недуг:
О что-то твёрдое споткнувшись
И звон доспехов услыхав,
Он полетел вперёд, уткнувшись
Лбом в землю; тут же ужаснувшись,
Вскочил с земли напопыхах,
Назад с тревогой обернувшись,
Он с удивленьем обнаружил,
Что тихо всё здесь, и в лесах
Кроме него нет ни души.
И пыл угас, исчез и страх…
А он-то думал – подлый тать,
Пращой вдруг сбивший с ног его,
С гнедого спрыгнул, и мечом
Безжалостно взмахнув своим,
Вечный покой хотел придать
Его душе, плоть раздвоив…
Настолько был обманчив звук,
Который услыхал беглец,
Что участился сердца стук
И он почуял свой конец;
Но нет, всего лишь он споткнулся
О груду ржавых железяк.
И тут Владимир содрогнулся
(Другой подумал бы – пустяк),
Скелет в доспехах увидав:
На нём был шлем и меч в руке,
А вот, совсем невдалеке,
Лошади кости на земле…
Меч у покойника забрав
(Вдруг пригодиться он в житье),
Решил он их похоронить —
Их души в небо отпустить…