Игорь Михайлов - Вторник. №12 август 2020. Толстый, зависимый от дня недели и погоды, литературно-художественный журнал

Тут Юрий Кириллович приостановил чтение: надоела вся эта белиберда. Тем более, ему уже стало понятно, что раз закончилась лирика, то теперь начнётся практика, то есть речь пойдёт о дополнительных инвестициях в «отдых любимых девочек».

Стал шарить по мейлу. Наткнулся на послание какой-то Насти Кузнецовой. Даже не стал его открывать: не знает он никакой Насти Кузнецовой, и вообще, мало ли какой спам может залететь. Однако больше ничего, на чём следовало остановить внимание, не было. Пришлось возвращаться к жениному «потоку сознания», в заключение которого следовало ожидать «деловое предложение».

Итак: «…без мата. Не привлекает пока с кем-либо завязать плотное общение. Наши, конечно, выделяются. Одна, пышка, приходит на завтрак в вечернем макияже с наклеенными ресницами и в таких трусиках, что её булочки при ходьбе так и вываливаются. О груди я уж и не говорю: вся наружу. Западные мужики млеют и давятся. Другая, тоже, конечно, наша, таких необъятных размеров – слон на пленэре. А, смотрю, набирает столько круассанов, что диву даёшься. Ну хоть взглянула бы на себя в зеркало. Не видела её ещё на пляже. Но думаю, когда входит в воду, волна поднимается нешуточная. Не случайно, как правило, после обеда море штормит. Подруга с ней, или родственница какая, не знаю уж, – худющая жердь. Идёт по ресторану вся в летящих розовых шелках. Это пеньюар. Ну точно пеньюар. Но она об этом не знает. Боже мой, какое отсутствие элементарной культуры. Даром что богатые. Но Европа тоже хороша. Почти все женщины курят. Одна держит в напомаженных губах сигарету, а вилку – в правой руке. Представляешь? Вилку – в правой, а нож – в левой. Две молодые кумушки – стол рядом с нашим – так мне надоели. Немки. Одна только жрёт, другая без умолку трындит ей о чём-то. Хоть бы заткнулась да поела. Так нет, только бокал пива и сигарета. Вообще, немцы меня удивляют. Они тут будто с цепи сорвались. Прошлую ночь чуть ли не до утра шумели на веранде своих апартаментов. Песни горланили, ржали, как лошади, каркали по-своему. Я думаю, не только мы с Дашей – все вокруг не могли уснуть. И так, пока один смелый мужчина – из наших, конечно, – пока не вышел да как не заорал в их сторону: „Ахтунг, ахтунг! В воздухе Покрышкин!“ Тут же притихли!»

«Жива генетическая память», – подумал Юрий Кириллович и продолжил изучать послание своей неповторимой:

«Вообще европейцы без комплексов. Вчера решили с Дашулей прогуляться по высокому берегу за территорию отеля. Идём-идём и вдруг – господи, что это?! Внизу в уютной бухточке загорают и плещутся абсолютно голые люди. Мужчины, женщины и даже дети. Я попыталась дочку сразу в сторону оттащить, а она мне:

– Ну, мама, что ты, в самом деле! Ещё искусствовед! Обыкновенный нудистский пляж. В этой бухте море поспокойнее, и вообще приятно. Из нашего отеля тоже многие сюда ходят.

Я ей:

– А ты откуда знаешь?!

– Ну знаю, – говорит.

Я испугалась, конечно:

– Может быть, и ты сюда ходишь?

А она:

– Ой, ма, отстань.

И пошла. А я ей в спину посмотрела – ты знаешь, у неё уже такие формы вырисовываются! Глаз да глаз. Знаю, ты скажешь, рано беспокоится. А я считаю, что это совсем не мелочи. Во всяком случае, стараюсь её от себя не отпускать.

Юрасик, ну вот вроде всё тебе рассказала. Да, забыла! Хочу посоветоваться с тобой об одной ерунде».

Юрий Кириллович понял, что сейчас будет сказано о той самой «мелочи», ради которой писалось такое пространное письмо:

«Тут кругом висят такие вот объявления:

– Скучаю по тебе! Твоя шуба. Greek Furs.

– Хочу к тебе! Твоя шуба в Greek Furs.

– Греческие шубы. Фабрика «Кастория». Сеть магазинов на острове Крит! Скидки до 50 процентов. Меховые изделия всех видов!!! Соболь, blackglama, blacknafa, каракульча, норка, лиса, кожа, дублёнки. На все изделия гарантия десять лет. Трансфер бесплатный. Звоните прямо сейчас.

И несколько телефонов указано. Представляешь?

Тут одна наша купила, хвасталась мне. Зазвала в свой номер посмотреть. Признаюсь честно, нам с Дашей очень понравилась. Я даже примерила. Даша мне потом сказала:

– На этой старой кошёлке как на корове седло. А вот на тебе шуба смотрится.

В общем, мы с Дашей решили воспользоваться бесплатным трансфером в Ираклион. Я ей говорю:

– Чё зря ездить? У нас и на доху самую дохлую не хватит.

А она говорит:

– Напиши папке, он вышлет.

Вот я и решила тебе на всякий случай написать. А как в Москве погода? Ты, милый, наверное, сидишь со своими будущими Пикассо и Суриковыми допоздна. Не переутомляйся, прошу тебя. Всё равно к тому, что от бога дано, не прибавишь. Это я тебе как всё-таки какой ни на есть искусствовед говорю. Да и благодарности от них в будущем не дождёшься. Можешь, как всегда, повторить, что, в силу того что я моложе тебя на целых одиннадцать лет, у меня нет твоего опыта разбираться в людях. Однако поверь, уж насмотрелась я на наших изобразительных братьев всех мастей и калибров. Сегодня за любого, кто толчётся в нашем мирке – от мастера до подмастерья, – не стоит бросаться со скалы. Все, от художника до натурщика, сегодня живут не искусством, а длинным рублём. Так что лучше побереги себя, папочка наш дорогой. Не забывай принимать от давления, как прописал Виктор Борисович: утром – ко-ренитек, вечером – амлотоп. Только поешь перед приёмом лекарства овсяночки. Ни в коем случае не принимай натощак. Ну, целую, Юрасик, мой дорогой! Твоя, как ты любишь меня называть – надеюсь, за изящную фигуру и выразительный образ брюнетки – твоя пантерочка».