Над звездой пятиконечной пламя
Над звездой пятиконечной пламя,
Часовой по стойке смирно на посту.
Они ушли, но они навечно с нами
Сквозь время пролегающем мосту.
Май того сорок пятого года
Из памяти народа не изъять.
И снова май и буйствует природа
И до столетия осталось двадцать пять.
Всё меньше тех, кому досталось
Пережить все ужасы войны,
Кто шёл вперёд, выплескивая ярость
На нарушителей спокойствия страны.
А сколько полегло в атаках и сраженьях
Солдатом неизвестным навсегда.
Над звездой пятиконечной пламя
Вечного огня как символа Победы
И снова синевою отливает снег
И снова синевою отливает снег,
И бесконечность вдали затерялась.
И всё вокруг, как в детском сне,
Но нет. Суровая реальность.
Отсюда уходил Серов с друзьями,
Татаринов пропал неподалёку.
На сотни миль один ты с медведями,
Но нет терзаний: мечта одна – дойти.
Рюкзак на спину и встаёшь на лыжи
Часть груза на санях, что позади.
Пусть колючий встречный втер режет,
Одно твердишь: с дороги не сойти.
* * * * *
Снова снежные хлопья кружатся
В белой дымке скрывается даль.
Белым кружевом тихо ложатся,
Вновь зима. Снова в сердце печаль.
Надвигается вечер, алеет закат
И неспешно плывут облака.
Возвратить бы денёчек назад,
Да хоть час, чтобы длился века.
Невозможно, я знаю. И с вихрем
Снежных хлопьев хочу улететь.
Раствориться в тумане и тихо
Затеряться, исчезнуть навек.
* * * * *
Он в гору поднимался тяжело
Он в гору поднимался тяжело,
Едва переставляя ноги.
Венцом терновым обрамлено чело,
Неуж ученья таковы итоги?
Тяжёлый крест давил ему на плечи
Начало жизни, он же и конец.
Как слушали когда-то его речи
Чернец босой ли, разодетый на коне…
Но всё прошло и впереди Голгофа.
И жар чужими дланями загрёб Пилат.
Две тысячи лет, но вернись он снова
И, как прежде, был бы распят.
* * * * *
Батюшка, а вам знакомо слово «совесть»?
Батюшка, а вам знакомо слово «совесть»?
Мальчонка, подойдя к попу спросил.
«А предам анафеме, – ответил он, – за ересь?»
И в новом «Порше» в город поп свалил.
Ну а мальчонка у ворот босой остался,
Глядел вослед и думал о своём.
Он многого не понял, но одно дознался:
К попам один подход – с рублём.
И долго пыль клубилась на дороге,
И солнышко пекло, всё иссушая.
В рублях заключена вся вера в Бога,
И хапают рубли не погнушаясь.
Так где же правда? Где же вера в Бога?
Иль дьявол торжествует на земле?
Но всё же верим, что судьба – дорога,
И Бог ещё не бросил нас во тьме.
* * * * *
И сотворён был человек Творцом
Подобием своим был сотворён.
И кто же оказался виноватый в том,
Что к дьяволу переметнулся он?
Он отдал предпочтение коварству
И власти, позабыв про честь.
И есть ли место ныне благородству,
Когда повсюду лицемерие и лесть.
Довлеют силы тёмные над нами,
Соблазнами заманивают в сеть.
Никто нас не спасёт, покуда сами
Не осознаем, кто мы в мире есть.
Творец всесилен и в его же власти
Простить людей в безумии людском.
Достигли мы черты, когда опасен
Последующий шаг в миру земном.
* * * * *
Мужик в лаптях, холщовой рубашонке
Мужик в лаптях, холщовой рубашонке,
Решил прощенья испросить грехов.
Он хлеба чуть и соли положил в котомку
С тем вышел в путь покинув кров.
Он верил в церкви обретёт свободу,
Не зря ж приютом Бога величают.
А что религия приманка для народа,
Об этом проповедники не бают.
Перекрестясь прошёл мужик под своды,
Ещё не зная, как всё обернётся.
Святые лики, батюшка с кадилом,
Но нет того, что таинством зовётся.
А на иконе, что явлением Христа
Народу, мужик узрел видение иное:
Он не к народу шёл, он отступал
От тех, кому дороже злато и земное.
Мужик увидел также и другое:
В пространстве, что природою зовут —
Во всём Господь и проявленье Бога
И всё кругом Его конечный труд.
* * * * *
Он свято верил в благо для людей
И только этим жил уж столько лет.
Кормил в пруду, что рядом, лебедей
И всё искал на свой вопрос ответ.
Имеет завершение на этом свете зло
Читать дальше