Владимир Нефёдов - Гуляя ночью по столице. Откровенно о сокровенном

Весь клубок из наслаждений
Видно хочет испытать,
Круг порочных омовений,
Если выдержит кровать.

Но похоже, что устала
Или просто невтерпёж,
Скинув на пол одеяло,
Свой сняла ненужный клёш.

Села там где надо сверху
И задвигалась быстрей,
Будто бы снимала мерку
Глубины двух галерей.

Быстро вся покрылась потом,
Охнув тут же замерла,
Видно в ней сплошным потоком
Извергалась кабала.

Вот другая соседка напротив,
Что со мной целовалась не раз
На моей побывала работе
Получив полноценный экстаз.

Пировали вдвоём мы спонтанно,
Ведь по графику был выходной,
Но вообще, что немного туманно,
Это было рабочей порой.

Вот в каморке все двери закрыли,
Ужин молча сгребли со стола,
Но оставили воду в бутыли,
Чтобы смыть всю личину тепла.

Она с чувствами томно вливаясь,
Доставляет единый порыв,
Теплота неизбежно такая,
Всюду ищет лишь нужный ей слив.

Мы два раза отмыли блаженство,
Его теплый взаимный чертог,
Греховодны пути совершенства,
Но тут явно рабочий итог.

Вот меня пригласили на ужин,
Пососедски судьбу испытать,
Не спроста я был видимо нужен,
Простынёй раз белела кровать.

Ипподром мне чужой приглянулся,
Для заездов там самое то,
Пристяжной уже молча очнулся,
Представляя разрез на манто.

Полабзав всё, что можно устами,
Оседлал я строптивую плоть,
Мы скакали меняясь местами,
Нам потворствовал даже господь.

Распалилась моя вороная,
Покорял круп безудержно высь,
Вроде как по команде нагая,
Застонав вдруг уменьшила рысь.

Для жокеев иные законы,
Раз кобылу тут держат в узде,
Помогают возможно иконы,
Долго сеять в чужой борозде.

Вот февраль предвестник марта,
Сам прошёл весне на зло,
Добавляет он азарта,
Под известное число.

День святого Валентина,
Дружно празднуют у нас?
Католического сына,
Он что был не педераст?

Месяц правда столь короткий,
Даже в самый длинный год,
Буйный может или кроткий?
Это как кому свезёт.

Вот теперь о важной теме,
Про амурные дела,
Лишь четырнадцать в проблеме,
Лучше нет для нас числа?

Дарят в этот день сердечки,
Кто записочки несёт,
Только Пастер ставит свечки,
Но девчонкам не идёт.

Вульгарны бывшие девицы,
Хабалки среднего звена,
Все раздвигают ягодицы,
Когда зарплата им нужна.

Мужей своих тихонько хают,
А сами лезут к ним в карман,
Совсем и нежности не знают,
Подарок купишь завтра – дам.

Пока супруги на работе,
Те просто дома не сидят,
Они как пишут в анекдоте,
Лишь в это время все хотят!

Вульгарно близких отношений,
С одним, а может и двумя,
Каких-то странных извращений,
Возможно даже и с тремя.

Зайдёт сосед когда за солью,
Иль друг подруги позвонит,
Вот это назовут любовью
И сбавят секса аппетит.

Глаза её в глаза смотрели,
Пока я был у ней во рту,
Мы упражнялись на постели
И не скрывали наготу.

Слегка задумчивые пальцы,
Держались снизу за рожок
И как безумные скитальцы,
Мясистый мяли черенок.

Я путал волосы затылка,
Под монотонные кивки,
Мелькала слабая ухмылка,
Когда трудились желваки.

Она причмокивала сладко,
Вовсю старалась языком,
Была близка уже разрядка,
Вот-вот польётся кипятком.

И апогея наступила,
Излилась сладкая струя,
Она не только пригубила
А влагу всю взяла в себя!

Глаза её полузакрыты,
Открытый рот блестит слюной,
Грудей свисают габариты
А между ног проезд срамной.

Из трёх на выбор вожделений,
Сначала пробуешь ты в рот,
Как погружается коренник,
Туда, сюда, наоборот.

За габариты держишь тоже,
Сам трёшь ладонями соски,
Соединив, по мягкой коже,
В проём суёшь, под бугорки.

Но переходишь все же ниже,
К двум точкам выше ягодиц,
Там погружаешься бесстыже,
В плоть, до мешающих яиц.