Наталья Кирилина - Тянет в небо

И опять за вагонным окном:
Проплывающих станций безличье,
Утомлённых людей безразличье
Шевелилось кривящимся ртом.
Ты не знала, что будет потом,
Но уже за крутым поворотом
Заждалась лиходейка-судьба,
Задувая свечу раньше срока.
Ты не знала, что ждёт впереди
Обиванье больничных порогов,
И как сердце взорвётся в груди,
Когда падала доктору в ноги,
Умолявшая мужа спасти.
А пока за вагонным окном
Перепутанных дней вереница,
Белым снегом на прядки ложится,
Притаившись под чёрным платком.

Вновь весна превратится в надежду
Жизнь идёт обретая итог,
Но не будет уже так как прежде —
Отгремел эшелон на Восток
Всё пройдёт и останутся живы:
Старший сын, изболевшийся муж,
А война переполненной жилой
В небо тянется сотнями душ…

Я опять возвращаюсь.
Знакомые строки.
Ухожу, не прощаясь…
Как же мы одиноки,

недопоняты, спешны —
пролесками к небу,
не залатанной брешью —
ханжам на потребу.

Я иду через годы,
я с тобой через память,
где гудят теплоходы,
где зовут огоньками
черноморские порты.

…где простимся друзьями
У последнего борта…

И кто тебе толкнёт тугую дверь,
Подвинет тапочки и щёлкнет светом?
Не связаны заботливым обетом —
Их нет сегодня, верь не верь.
Там падают остриженные косы,
Коричневый кофейник явит свет,
А впрочем, и кофейника-то нет,
Но есть любовь и вечные вопросы.
Шкатулка-окунь плавает в серванте,
Туркменский мальчик держит виноград,
Фужер гранёный, что светиться рад
На скатерти китайской. Перестаньте
Играть в кино со мной, в молчанку…

Мой сон испорченной шарманкой
Опять выходит на парад.

А вы помните, будто недавно:
Утром дрожь пробирала сирень,
И весенние шёпоты плавно
Проникали в заливистый день?
Розовел и смущался шиповник,
Старый тополь стоял нелюдим,
Первый ландыш,
как трепетный школьник,
Признавался фиалке в любви.
А сегодня знакомый художник
Размывал на листах акварель,
И казалось, что лето возможно,
И в душе ликовала свирель.
Но сентябрь с неизменной усмешкой
Проливал золотую печаль,
Раскраснелась во мху сыроежка
И кружил незапамятный вальс…

Печальный сумрак, гладкие аллеи,
Здесь время замедляет бег,
Стремительно промчавшейся недели,
Как будто не было и след ее растаял,
Свиристели устроили привычный свой ночлег,
Здесь тишину лелеет вечер,
И елей бархатные свечи, как от напастей оберег…

Беспомощно проваливаюсь в сон,
Где люди греют ноги словно цапли,
Вьют гнёзда из обрывков серой пакли
И медленно шагают в унисон.
Продуманы движенья.
Вдоль спины —
Уже не крылья, скомканные перья.
И нет былого в голосе доверья,
И нет ни состраданья, ни вины.
Безвременье рождает тусклый свет.
Но отчего они не видят солнца?
Липучками для мух блестят оконца
И яблони роняют пустоцвет.
Беспомощно проваливаюсь в сон,
Смахнуть стараясь липкую тревогу.
Пред выходом присяду на дорогу
И явью будет след мой занесён.

Бывают облака высокого полёта,
Но кажется, они по озеру плывут.
Как чудо-корабли уносят вдаль кого-то,
Задраены трюма и выверен маршрут.

Швартуются легко у старого причала.
Уже устала ждать, грустит на берегу
/Солёная от слёз, всё лето горевала/,
Компания друзей в компании подруг.

И я прощу себе смешное фантазёрство,
Улыбкой проводив последний караван.
У осени подчас чудеснейшее свойство —
Вернётся жаркий день и верится в обман…

Придти, остановиться, замереть.
Ногами осязать морскую пену.
Заката торжествующая медь
Спешит на сцену.

Отдать на растерзание ветрам
Дневных забот бессмысленную ношу.
А море как партер по вечерам,
На театр похоже.

Волнуются и радостно кипят,
Шумят ряды зелёными волнами.
И шёлковые юбки шелестят
Перед глазами.