Наталья Кирилина - Тянет в небо

Флоксами пахнет в саду —
Мама их очень любила —
Осени сладостный дух.
Как же давно это было…

Настоян на дымных закатах
лиричный сквозил вечерок.
Осины в зелёных халатах
стояли вдоль белых дорог.
Арбузное солнце катилось
с нагруженной тучной арбы,
на острые брызги разбилось
и сумрак вставал на дыбы.
Казалось: что все ещё живы,
порхают над мамой цветы,
и дачных построек массивы
раскрыли укропа зонты.
…лениво на горках покатых
ромашки трепал ветерок,
настоян на дымных закатах
лиричный сквозил вечерок….

Доснята с кустов черноплодка.
На даче протоплена печь.
Не жалует нынче погодка.
Пытаясь остатки сберечь
Тепла, что сочится из окон,
Ложишься под сто одеял.
И, в миг, превращаешься в кокон,
И, кажется, мир задремал.
Летаешь в других измереньях,
Сияет на крыльях пыльца.
Теперь там разор, запустение…
…транзистор и шляпа отца…

Как себя не уговаривай,
Не вернутся голоса,
Эти вьюги, эти валенки,
Эти добрые глаза.

И таких сугробов за зиму
Никогда не наметёт,
И таких не будет праздников,
И подарков в Новый Год.

Нам остались только холмики,
Фотографии рядком.
В тишине московских двориков
Плачут ивы за окном.

И мелькает нитка памяти,
И продёргивает вновь
Пожелтевших строчек памятки,
Незажившую любовь.

Мы ехали в «Победе» —
Кругом леса, леса…
Я думала: «Доедем,
Полны корзины снеди»,
И день не угасал.

Дед пыхал папироской
И вжаривал на газ.
Присесть бы под березкой
Да чай попить в нахлёстку,
Вдали от чуждых глаз.

Уклоны и подъёмы,
И лета благодать,
И радостно такому
Шофёру удалому
Безмерно доверять.

Враз кончилась поездка,
Дед высадил народ —
Стоим в тени подлеска,
Негаданного всплеска
Никто не разберёт…

Уверенно, в машину,
Садясь, как господин,
Он кинул через спину:
«Нельзя назвать причину,
Но дальше – я один»…

Стихи подкрашены разлукой,
Непониманьем и тоской
И, может быть, вчерашней скукой,
Но нахожу себе покой…
…и всё же, сердцем прикипела,
Своим сиротством давних слёз,
Своей душой заиндевелой
К стране штрихованных берёз.
Где даже к радостным обьятьям
Подмешаны крупицы лжи,
Где я, всё та же, в детском платье,
Считаю в доме этажи
И вижу маму на балконе,
В горшке красуется цветок,
Ещё не вывернут, не сломлен
Добра и верности росток…

Преломленье вечернего света
Над кудрявой головкой твоей.
Оттого, что не будешь согрета,
Прижимаю я снимок нежней.

Чесучёвое платье и книга,
Сколько лет ты читаешь её…
А хохочущий ветер-расстрига
Заготовил ажура литьё,

Где осенние высветлив дали —
Память сердца с годами острей.
И торжественен свет, и печален
Над кудрявой головкой твоей…

Когда совсем невмоготу,
А ночи холоднее мрамора,
Отодвигаю маету
И открываю книжку – ту,
Где можно почитать Шаламова.

Там ветра лёгкая рука
Записки старые осыпала —
Не разгадать, наверняка,
Его встречали облака
Да птицы дружескими криками.

Из тяжелейшей жизни той,
Что бременем проклятым выпала,
Он принял Музу на постой,
Топили печь в глуши лесной
И не было другого выбора.

И доверительности слов
Какие надо доказательства?
Найдёшь душе своей покров
У светлой заводи стихов
От всевозможного предательства.

А был ли выбор,
Когда кругом война
И поезд на Восток уносит…
Теперь уже никто не спросит —
А был ли выбор.
Когда на полустанке тёмном
С больным ребенком на руках
И за плечами только страх
За жизнь его,
А эшелон со стоном
Уже качнулся и пошёл,
Твой силуэт в ночи теряя…
Назавтра будет день,
Но жизнь до горечи другая —
Сыночка нет,
Ведь Бог его нашёл и принял —
Он сделал выбор.