Андрей Шалгунов - Поэмицы

…Мужик, пригревшись на сиденье,
Привычно впал в оцепененье,
И сладкой полудремы тьма
Всплыла со дна его ума.

Сквозь гулкий морок гласом вещим
Скрипел визгливый гомон женщин.
Мальчишек смех и матерки
Лились журчанием реки.
Девчонки тайнами звенели,
Как мартовской капели трели.
Сырой вагонный сквознячок
Настырно тыкался в плечо.

…Так день за днем, за годом годы,
То на работу, то с работы,
В трамвайной кутерьме мужик
Катался. Он давно привык
К житейской суете и скуке —
Любил жену, ходил к подруге,
На службе был весьма ценим,
Не числилось грехов за ним.
Хотя он слыл среди знакомых
Умельцем строить злые хохмы,
Бывало, что в гостях пошлил,
Был все ж приятен. Даже – мил.
Он сына обожал и дочку,
Отцом казался строгим; впрочем,
Терпел геройски детский гам
И не зудел по пустякам.
На сон грядущий он лениво
Листал страницы детектива,
А по ночам смотрел футбол…
Был часто раздражен и зол…
Но он умел таить печали…
И лишь бессонными ночами
Сквозь дым вонючих сигарет
Он клял себя и белый свет.
За то, что тяга к сытой жизни
Его толкнула в вуз престижный,
Что душу подчинял уму
И рад был своему ярму.
Что, как огня страшась напастей,
Он почитал покой за счастье…

…Седой и скрюченный монах,
Всю жизнь в обительских стенах
Влачивший годы средь постов,
Обетов и молитв, и бдений,
Творца благословлять готов
За долголетье без волнений,
За ночи без тревожных снов
И без телесных вожделений,
И за безрадостные дни,
Что лишь спокойствием полны.
За то, что так давно уже
Нет грез в зачахнувшей душе
И мыслей в ссохшихся мозгах,
И жара в ледяных глазах.

Но как-нибудь, кладя поклон
Иль взгромождаясь на амвон,
Искрою памяти смущен,
Невольно вспоминает он,
Что был и молод, и влюблен,
Красив и строен, и умен,
Девиц собой смущать умел,
Мог быть непринужден и смел…

Но Божьей воли алчный рок
В расцвете лет его увлек
Слащавой пышной пустотой.
И, не довольный сам собой,
Своей загубленной судьбой,
Творца он проклинать готов
За звон и тяжесть кандалов,
Навязанных ему Христом,
За мрак, владеющий умом,
И за бестрепетность души
В тиши обительской глуши.
За жизнь, похожую на бред,
Которую так много лет
Он тянет долго, без конца
В канонах нудного Творца…

Вагон качнулся, лязгнул, стих.
Разверзлись двери, и сквозь них
Служивый люд различных поприщ
Волною заспанных чудовищ,
Дробясь на ручейки, потек