Валерий Шитуев - Хроники ускоренного сердцебиения (сборник)

Все берите… но немного оставьте.

Только совесть моя не в продаже,

Только в душу не лезьте, не трожьте,

Ну а веру… не думайте даже,

К ней никто прикоснуться не сможет.

А зачем я кому-то с гордыней

И с характером старой закалки

Процветают рабы и рабыни —

Мудрецы догнивают на свалке.

Никому совестливый не нужен,

Я моральный урод в своем роде.

Лицемеры живут и не тужат:

Бессловесный товар нынче в моде…

Ну купите меня, ну купите…

За червонец отдам все на свете…

С давних пор я охочусь лишь на себя,

Но добычей своей никогда не делюсь,

Только пуст мой ягдташ, позолотой слепя,

Помолиться бы мне, и я снова молюсь.

Я стреляю давно только в личную тень —

Бью, не целясь на звуки шагов за спиной.

Я себя превратил в номерную мишень,

Только кто бы поведал про путь мой земной?

Я себя украду из своих закромов —

Из безумных извилин своей головы;

Разрывая догматы незримых тисков,

Порождаю фантомы из гибельной тьмы.

И частицы утраченной сути своей

Отмываю от грязи фальшивых пород,

Отделясь от примеси черных кровей —

Вновь ищу свою суть у незримых ворот.

Так уж повелось по всей России:

Кто в тюрьме, а кто трясет сумой,

Мы ли удила вдруг закусили —

Не сдержать нас никакой рукой!

И под свист разбойных атаманов,

Вновь – сарынь на кичку! И в поход —

Разгулялось мужичье шалманов,

До потех охочий лютый сброд.

Раскатился вал в степи татарской,

Взяли влет с десяток крепостей,

А в награду от свободы царской

Огребли тьму-тьмущую плетей!

Разгулялся чтой-то Стенька Разин,

Прошумел Емелька Пугачев,

От Москвы до самых до окраин

Свист стоит и топот мужичков.

Через край – подвохи и приметы,

Но к иконам припадем не зря,

Вновь споем разбойничьи куплеты,

Вновь поверим в доброго царя.

Сдюжим все и в самой полной мере

Русским духом будем побеждать,

Коли жить, то во Христовой вере,

Смерть найдет, так с песней пропадать!

Возлюби сам себя, а потом уж любовь.

Сколько в мире бредет неприкаянных душ!

Все готовы урвать незаслуженный куш

И других утешать через муки и кровь.

Нам Господь завещал, возлюби сам себя,

Вечный символ любови – очнись, человек,

Ты себя возлюбил и короткий свой век,

Даже бремя страстей ты несешь, возлюбя.

Сколько раз в этой жизни себя отдавал,

Сколько душ озарил благодатной мольбой?

Раздарил ты любовь, чтобы вместе с тобой

Даже самый последний поднялся и встал.

Возлюбить бы себя, а потом всю любовь,

Дать другим, чтобы каждый открыл сам себя,

Пусть поверят на миг и весь мир возлюбя,

Вновь надежду и веру постигнут… и кровь!

Я пел в лесу – но кто меня там слышит?

Я взял гитару, вышел на проспект.

Вокруг все то ж – страдают, пьют и дышат,

И только там – на старых мокрых крышах,

Признаться, уважуха и респект.

На паперти стоял – порой часами,

И даже медный грош никто не дал.

Кормился у скамейки с голубями,

У рыбаков питался отрубями,

Еще чуть-чуть – карманником бы стал.

Уйти бы в лес, залечь в свою берлогу —

Вернуться к птицам, диким кабанам.

А там, глядишь, охотники найдутся,

Они поймут меня и отзовутся,

И дам я волю песням и стихам!

К чему мне шоу-бизнес и реклама,

Забавный пафос, слава и почет.

Куда бежать мне от людского срама,

Пускай глупцы кайфуют от бедлама —

Но Божий дар? Заметит ли народ?

Построить дом и вырастить деревья —

Пусть для кого-то это ложный путь —

Вложить бы душу мне в стихотворенье,

Мир возлюбить, как божие творенье,

Авось и научусь чему-нибудь!

Ночь упала в закатную дымку,

Словно в черный прозрачный шатер.

Мы сидим на поленьях в обнимку,

Развели на поляне костер.

Треск еловых дровишек гоняет

Налетевшую вдруг мошкару,

А огонь за кустами сгущает,

Обступившую нас темноту.

Мы сидим и молчим – всяк о жизни

Написал свой заветный рассказ —

О любви, о вражде, о трагизме