Лаэрт Добровольский - Стихи о главном

Зачем же, звёзды, вы спускаетесь на землю —
Сияли бы в своём бездонном далеке —
Но мягким их шагам, дыханию их внемлю,
Мерцающим огням и фразам налегке.

Подняться на чердак, окошко слуховое.
Присутствие своё не выдав, растворить,
И, не встревожив их, не возмутив покоя.
Одну из них с руки стихом своим кормить.

У истока певучей реки,
О могучих мечтаюшей струях —
Звук один извлеки – изреки.
Что измыслить хотелось на струнах:

Будут в нём и кипящий партер,
И балкона гремящая лава,
И над сонмом угрюмых химер
Отрешённо плывущая слава.

Хрусталя чуть приметная дрожь —
Дрожь от нервов или от озноба,
И в гламурной косметике ложь,
И на нет исходящая злоба…

Царский бархат и мрамор восславь,
И худую – в заплатах – котомку —
Всё в одном помяни и оставь
Восходящему с солнцем потомку…

Обессинела ночь, отмолчала —
По росе босиком семеня.
Отступает за кромку причала.
Где рассвет ожидает меня.

Гладь речная недвижней паркета.
Цепь послушна в бездушном кольце;
Онемевшей улыбкой аскета
Черноротая щель на крыльце.

У холста насторожённо чутко
Дремлет красок таинственный рой,
И идёт к полотну не на шутку
Новый день, словно юный герой.

На кончики почек весенних берёз
И хвои мохнатой запястья
Слетаются эльфы несбыточных грёз
И недостижимого счастья.

Сникают бутоны несорванных роз
И гибнет букет в одночасье,
И зоркую душу пронзает мороз
Предвестником злого ненастья.

И время в безвременьи мёртвой строки
Глухим ожиданием длится.
Плакучая ива свой стан у реки
Уже распрямить не стремится.

Так метка с запёкшейся кровью
Запомнится долго над бровью.

Ещё мы здесь… Сквозь стёкла старых
рам
Привычной жизни проникают звуки
Начала дня арпеджио и гамм —
Все эти лязги, скрежеты и стуки.

Мы здесь… Но те – глядят с высоких стен,
с портретов охраняя дух жилища —
В борьбе мировоззренческих систем
Они ушли, а мы всё так же ищем

Прямой Ответ на Основной Вопрос,
Нам жизни нет без этого ответа —
Двадцатый век, как видно, не дорос,
А двадцать первый – как тоннель без
света;

Но, чуть заметён, в нём мерцает свет
И наша жизнь его мерцаньем длится:
Из прошлого немеркнущий Завет —
С высоких стен взыскующие лица.

Этой ветви упругая стать так прекрасна…
Только женщина может блистать так опасно:
Красота на пределе границ напряжений
Устоит ли пред тысячью лиц разрушений…

Дети Космоса, в смутах Времён и Пространства
Мы давно друг от друга не ждём постоянства.
Постоянны в одном: каждый раз, умирая.
Нам бы видеть: открыты для нас двери рая,

И в раю – тот же свет, тот же цвет, та же ветка
И на ветке, как дальний привет, та же метка.
Сон румяных плодов-сосунков безмятежный
И под яблоней трав-ползунков шелест нежный..

Триединую сущность свою раздирая.
Нам стоять суждено на краю то ли рая.
То ли ада с кипящим котлом посредине.
Всё надеясь осмыслить потом воедине.

Послушай: Женщина поёт…
О, так – давно она не пела:
Душа ли просится в полёт
Иль жизни радуется тело?

Как птица певчая, она
Поёт, легко паря над бытом,
И вновь забыты времена.
Когда она почти убита.

И песни дивная краса
Тебе откроется не сразу.
Как в свете солнечном роса
Сверкнёт, подобная алмазу.

Послушай, женщина поёт,
А слёзы топчутся в гортани.
Так сердце к счастью вопиет
И душу слушателя ранит!..

Масть самки самости маститого поэта —
В строках, подобных льдинам, вышедшим
из поля
К свободе – в кандалах, где в рамках формы —
воля
Беспамятства о дольних таинствах сонета.

О край строки эпоха рвёт свои тенёта;
Какая для строки быть может выше доля?
Летящая строка без визы, без пароля —

Ещё один комар в объятьях Интернета.
Восстав из праха, ты, поэт, вернёшься в прах.
Но свет твоей строки, поправшей рабский страх —