Сергей Белима - Целительные огненные строки

© Сергей Белима, 2021

ISBN 978-5-0055-7024-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Городская- и жизни мятежные строки

Погода в Сочи

Сергей Белима

Погода в Сочи непонятная,

Не знаешь, когда ветер, когда дождь,

Погода рваная, лоскутная, кусочечно-заплатная,

Особенно, когда из дома ты идешь.

И улица одна в дожде лохматится,

Стекает дождь, за воротник течет,

Другая же под солнышком бархатится,

Здесь дождь и вовсе не идет.

Температура знойная в иных домах,

А рядом, через улицу, сплошная холодрыга,

И то же самое в ветрах,

Зимой-аналогично с вьюгах.

Запутана и спутана погоды роза,

В иных местах, умывшись, блестит в прошедших слезах,

В иных-сухой и твердый грунт,

Как будто бы гороха всыпан фунт.

И горы, море, ветры и ущелья,

Преследуя свои благие цели,

Творят запутанный клубок дождей, ветров, температур,

Какой то нежный, твердый, бархатный сумбур.

И накрывает неожиданно то дождь, то ветер,

Как будто бы на острие,

Сосредоточилось здесь все на свете,

Лихое мира громадье.

Такая вот субтропиков природа,

И гор скалистых, моря стать,

Накроет так в любое время года,

За метр, что очертаний не видать

Президент

Сергей Белима

Какой у нас «товарищ президент»?

Быть может диссидент и декадент?

Или от власти толстосумов или лицедеев?

Или от черта от какого, что скажи в бреду?

Или от племени лихого, лезущих в нужду?

Или еще каких злодеев?

Или от идола заклятого какого?

Не вымолвишь, не повернется слово,

Которого никак я не найду.

Нет, власть его от Истинного Бога,

Посаженного в Александровском саду,

От истинно однопартийного народа,

Христос вручил ему узду,

И ярости шестиконечную звезду,

К другим я просто не сумею, не пойду.

И всем, кто Святы,

Такие истины понятны,

И путь его по Золота Кресту,

Сиянье от него знакомо в бесконечной Выси,

И видно в темень за версту,

Пусть мал и неказист, но крепок лысый,

И дифирамбы я не просто лью:

Ведь в лихолетье демон падкий,

Не обуздал ни русский Дух пернатый,

Ни силу мощного народа,

Ни волю, властность, ни природу.

В кромешной, непрогляднейшей тиши,

И заполночь и в полночь я его люблю,

Перо я вертко на бумаге его слышу,

И больше не сосуществует ничего,

Что слышно то не очень хорошо.

Лишь только лик его слегка усталый,

И облик чуть, немножко вялый.

А вот прошелся он по мягкому ковру,

Взглянув в окошко, он видит будущности Голубую юности мечту,

И пусть в ночи уже давно темно,

Не оставляют напружиненные силы.

И все одно:

Болеет и радеет он за Бога и Россию,

И за простой народ,

За каждого, который святый,

Его он через душу, сердце пронесет,

И к Господу, снесет коль тот ни в чем ни виноватый.

А голод уж под ложечкой сосет,

И пару бутербродов быстро смяты.

И вновь он на коне,

При Солнце, при Луне,

И рвется он вперед,

Хоть в омут Выси, хоть в народ

А сзади, за спиной только Руси чумазые, испачканные хаты.

Нет, власть его от Истинного Бога,

Посаженного в Александровском саду,

И даже, если я один останусь от Народа,

Но видно, так начертано мне на роду.

Я поддержу его, за ради Бога,

И даже, если будет в мире горячо,

И если, Господи, войдет во скуку,

И отвернется, или что еще,

Я протяну и трепетную руку,

И твердое подставлю я плечо

Абхазия

Сергей Белима

И ценности забыты,

Или украдены,

Страна ворьем прошита,

Совсем уродина.

И люди обнищали,

Сильно биты,

В полиции всегда пищали

Наготове, только скрыты.

Стоишь страна Абхазия в хлеву,

Страна-Гортензия,

Принадлежишь ворью.

Прекрасная жемчужина Югов,

Плывешь бесхозная, без берегов.

И в криминале утопает,

И доли лучшей 30 лет уже не знает.

Разграблены, разрушены кварталы,

И не остановить бандитов жало.

И стонут русские в Раю,

И платятся за честь свою.

Оружие в стране гуляет,

И страху, смерти нагоняет.

И верх продажный,

Нижний-криминал,

Тот, кто отважный,

Тот не убежал,

Но вынужден в болоте и разрухе,

К клочку своей земли прикладывать нещадно руки,

Чтоб выжить, не пропасть,

Такая людям вот досталась жизни власть.

О, пышная Абхазская невеста,

Но русским не осталось больше места.

Купить, продать здесь что то невозможно,