Ксения Мартынова - Стихотворения

В выжженном поле
Беде раздольной
Лоб твой в ладонях
Держать довелось…

– Благословляешь?
– Благословляю.
Дай насмотреться
В последний раз.

Ты понимаешь,
Я понимаю:
Свет не погасят,
Раз сам не погас…

Одно неловкое движенье –
И чашка падает на пол,
И разбивается на несколько частей.
Казалось бы: всего одна секунда,
Но ты уже не чашку видишь,
А то, что былочашкой.

Так вот,
Я в некотором роде
Тоже чашка…

Чужой, не мой…
Так отчего же
Я остаюсь немой,
Под кожу
Не впуская, но и не гоня?
Кто объяснил бы мне меня?

Чужой, не мой…
Так вовремя
Упавшим в руки яблоком
Случился –
Перекусить,
Переболеть
И переждать…
И что-то важное понять.

Чужой, не мой,
Полураскрашенный,
Полупустой,
В полуботинках
И полупальто,
Мой кое-кто…

Чужой, не мой…
В отчаянье, с тоской,
Как побежденный зверь,
Я приоткрою дверь,
Но дальше, чем порог,
Шагнуть не сможешь –
Не хватит ног.

Уснешь под утро,
Соленой кожей касаясь хлопка,
И четверти саднящих мыслей
Не перебрав.
Сказать кому-то,
Что невозможно, что дело плохо,
Нельзя – тебе ответят про коней
И переправы.
И будут правы.

Ты рвешься вон – из города, из тела…
Куда-нибудь. Куда-нибудь куда?
Очерчиваешь круг остатком мела
И пропускаешь, словно провода,
Бессмысленность, бездомие, сиротство,
Свое неверие, свое уродство.

Как мягок под ногами пол
(ты с малых лет бежишь по поролону)!
Куда бы ты ни шел,
Ты ищешь то, чем ты накормишь дракона…

Ты ищешь.
Тянешь
Ноздрями воздух,
Как какой-нибудь коктейль.
И ждешь апрель.
Ты почему-то ждешь апрель…
Уснешь под утро,
Опорожнив
Бутылку кавы.
Сказать кому-то:
«Усложнил?».
Ответят: «Усложнил»
И будут правы.

Положить бы тебя
в нагрудный карман,
чтоб носить возле самого сердца!
Чтоб всегда ты была и со мной, и при мне,
чтобы видела, как я пуст,
если ты отвернула лицо.

Так бы мог я полировать
жемчуг плеч,
не царапая ногтем,
класть тебя на ладонь
и дыханием согревать,
наблюдать, как подводишь глаза,
вместо зеркала глядя
в одну из моих запонок.

Но боюсь,
что так сильно забьется сердце мое
от твоей небывалой близости
и от радости обладания,
от восторга завоевателя,
что не выдержишь ты и минуты,
невеличка моя…

Паруса мои, паруса,
Мой корабль, прибитый к отмели.
Там – прибрежная полоса,
Тут – все то, что пока не отняли.

Маяки мои, маяки,
Ослепившие и ослепшие.
Борт покинувшие моряки,
Не допившие, не допевшие.

Якоря мои, якоря,
Многотонные многогранники.

…Доски палубные горят,
Согревая бродяг и странников…

От темной воды ждать беды –
Пока не сбылось, беги!

Беги по холодной траве,
Беги по опавшей листве,
Беги по зеленому мху,
Беги так, как я не могу:

Не сбивая дыхания,
Без оглядки,
Выбирая маршрут на ходу,
По первому снегу и первому льду.
По первому снегу. И первому льду.

Не убежишь – сгоришь
В рыжем костре волос…

Беги же, пока не пророс
Всем тем, что на дне таишь.

Отпустить тебя –
как стоя на мосту,
просунуть ногу между
прутьев ограждения
и скинуть туфлю
в темную осеннюю реку.

И смотреть на ее полет,
на то, как легко
она ударится о воду,
как пойдет ко дну
ярким пятном,
оставляя круги
на поверхности.

И смеясь над своей проделкой,
замереть,
осознавая всю глупость
содеянного.
И почувствовать холод,
невозможность опереться,
свою обездвиженность,
свою одноногость…

И жадно искать глазами
то место в воде,
куда вонзилась
пропажа.
И не находить,
оттого как
вода не имеет ран…

И так и остаться
на этом мосту.

Отпустить тебя?..
Как?