Денис Вертепа - Провинциальная поэма. Роман в стихах

32
Ушла Анфиса…
Ведь в рассказе, тот
Что «третий», был с собою откровенней,
Чем два других… Известный анекдот:
Себя считал слабей их, без сомнений.
Ему казалось, он «другого теста».
Ведь нет за ним уверенности той,
Что вызвана наивностью одной,
В оценке своего на свете места.
И вот теперь «ничтожество, как он,
Ушёл от них почти что молодцом».
«Всё знает: где смолчать, где говорить,
Чтоб никого притом не разозлить».

33
В какой-то мере он, конечно, прав.
Хотелось мне вернуться невредимо.
Спасли ж меня, дорогу показав,
Природа, Бог… иль всё неразделимо.
Была и фальшь моя там, к сожаленью…
Откроюсь я себе уже, как есть.
От этого пройдёт любая спесь,
И путь открыться может к исправленью.
Попробовать ли что-то наиграть?
Свои ли пьесы, или ж подобрать?
Как благородно звук гитара льёт.
Лишь временами так она поёт…

34
День убыл, как и тысячи других,
Где многие, казалось, бесконечны.
И жизнь уйдёт моя, как день тот стих…
Как часто я искал покой тот вечный.
До завтра будет ночь ещё большая,
Но только не задержится она,
Под солнцем вновь растает пелена,
И я проснусь, несчастий ожидая.
Со службы к Петракову ли схожу?
Других послушать, свой стих покажу.
Ведь я всё жду: откроет, может быть,
Судьба возможность творчеством мне жить…

35
И ночь прошла, как он и ожидал,
И утро уж на улице знакомой.
Её обычный шум всё нарастал,
И встал Илья, и вновь пошёл из дома…
Денёк сегодня выдался спокойным.
Илья сначала напряжённо ждал,
После обеда страх поменьше стал.
А позже был судьбой почти довольным.
Но что не так? Ответ неуловим…
«Почти» повсюду следует за ним.
Лишь музыка с поэзией всегда
За труд платили радостью сполна.

36
О Петракове случаем узнал.
В трактире слышал как-то за едою,
Что дома чтенья организовал,
И помогал писателям порою…
Позднее я стоял пред его дверью.
Слуга, что нет, мол, дома сообщил.
Потом сомненья дух меня смутил,
И вновь пошёл к нему лишь чрез неделю.
Дверь отворил, как прежде, тот слуга
И обождать просил меня пока.
В передней не богато… Ничего.
Не денег ведь искал я у него.

37
Уж счастье, что нашёлся человек,
Общающийся с миром тем небесным.
Я мненья ждал, чтоб он совет изрек
Иль поделился знанием полезным.
Меня он встретил просто и спокойно,
В гостиной состоялся разговор.
– Ну-с, с чем же вы? – Пишу. – С каких же пор?
– Да лет уж пять. – Не много. Но довольно.
А что-нибудь с собою есть у вас?
– Конечно. – Можно мне взглянуть сейчас?
Вот этот стих хорош. Вот этот нет…
А в этом зрелый видится поэт.

38
И всё же, что вы ждёте от меня?
– Советов или помощи в изданьи.
Не денежной, конечно… – Да, но я
Не издаю… Но вот смотрите сами.
Я только лишь люблю литературу.
По пятницам проводим чтенья здесь,
Знакомые в столицах, правда, есть…
Те ищут даровитую натуру.
Но трудно их заинтересовать.
Серьёзное, коль есть что, показать…
– А разве плохо, что читали вы?
– Мне нравится. Но всё же для Москвы…

39
Себя я тоже Пушкиным считал,
Пока стихи в журнал не свёз однажды.
Редактор так их раскритиковал…
И понял я, что «не богат, но стражду».
Потом меня печатали, бывало…
К тому я, что разбиться можно в кровь,
Особенно когда тебе всё вновь.
– Об этом я тревожусь очень мало.
В душе за них покой есть недвижим…
Как будто бы я знаю цену им.
– Ну, дай-то, Бог. – Прощайте. – В добрый час.
Всегда здесь будем рады видеть вас.

40
С тех пор я часто в доме том бывал,
И вот опять сегодня здесь собранье.
Перед знакомой дверью я предстал,
Со службы я пришёл сюда заране.
Здесь трое ждут в гостиной Петракова.
Всех поприветствовав, я подле сел,
Вниманье привлекать я не хотел,
Побыть хотелось средь людей лишь снова.
Почти всё слухи составляли речь…
От сплетен лучше б мне себя беречь.
И кажется уж тут, со стороны,
Что в творчестве они обречены…

41
Позднее стали люди прибывать,
И сели все вокруг стола большого.
По очереди начали читать
Из нового, что у кого готово…
А в окна воздух набегал весенний…
Я слушаю людей вокруг себя.
Лиц интересных не встречаю я,
Поэтому не жду и потрясений.
Когда ж меня черёд мой указал,
Свой стих я еле-еле дочитал.
Развязность, фальшь откуда-то взялась…
Лицом упал, как говорится, в грязь.

42
«Считают, что вознёсся в облаках», —
Сидел теперь и думал я разбитый.
Иных хвалили в радужных словах,
А я застыл, намеренно забытый.
Казалось, хвалят несколько громоздко…
Я авторов ход мыслей изучал.
У них одну беду я замечал,
Что склад ума у всех не «философский».
Случалась рифма не в пример моей,
Отстал же смысл банальностью своей.
Тумана много, громкие слова,
Но мало что для сердца и ума.