Иван Будник: Кровь времён. Часть первая

И с яростным ударом от темницы

Все камни разлетелись по горам.

Разорваны все цепи, и свобода,

Поднявшись высоко под облака,

Взлетел и путь направил в старый город,

На поле, где свободу потерял.

* * *

Над городом клубились тёмны тучи

И молния кнутом секла дома.

Гром резал слух, и в эту же минуту,

Оарис появился на глаза.

Он сделал шаг по площади и руки

Поднял, шепча заклятие своё.

Носились люди с криками в испуге,

В их город опустилось это зло.

Летели искры, крыши поджигая

Амбаров и хранилищ. А людей —

Животные топтали, убегая,

В безумной пляске яростных огней.

Закончив говорить своё заклятье,

Оарис словно солнце погасил,

И целый город выцвел в одночасье,

И тьма вокруг окутывала мир.

Вдруг свет пробился, и везде стал виден

Лишь пепел, пыль и ничего вокруг.

Все люди одинаково застыли —

От зданий только праха серый круг.

Второе же заклятье оживило

И подарило вырванную жизнь,

Но только люди перестали видеть

Свет солнца над землёй и неба синь.

Лицо накрыли чёрным капюшоном

И зрение смогли вновь обрести.

Так каждый, как один, тут стал бесплотным,

Но силы с каждым часом всё росли.

Из пустоты и пепла вдруг поднялись

Гранатовыми копьями шипы,

Строения под ними появлялись,

Как будто под деревьями грибы.

Заклятье третье обвивало город,

Подняв его с земли под облака.

Прах падал вниз, кружа на сером фоне,

Но лишь земли касался – прогорал.

Тенями стали все, кто жил в том граде,

Бродили серой массой средь домов.

Оарис сел на трон царём во мраке

И начал отбирать себе бойцов.

Простился Арев с другом, тот уехал,

Ворвалась в сердце чёрная тоска.

Отец занять его стремился делом,

Но всё не ладилось, увы, в руках.

Как в омут Арев окунулся в книги,

В них он нашёл блаженный чистый свет,

Ко всем тянулся знаниям он в мире,

Но грусть всё же душила много лет.

Однажды, проходя мимо витрины,

Увидел он: с сияющей каймой,

Узором неземным златым извита,

Лежала книга с надписью большой.

Она гласила: «Хроники Империи» —

И как магнит притягивала взор.

Он в лавку забежал, так был уверен,

Что этой ночью он её прочтёт.

Арев

Я видел книгу «Хроники Империи»,

У вас лежит поверх других томов.

На самом видном месте, на витрине.

Продавец

Не знаю, с этой книгой не знаком.

Пошёл назад, на улицу, к витрине,

Но книги этой там он не нашёл,

И было чувство, будто он впервые

По незнакомой улице прошёл.

Он думал: «Что со мной? Что происходит?

Слабеют ноги, голова не та,

В глазах темнеет, сердце сильно колет…» —

На землю пал, а дальше пустота.

Прошёл, наверно, день, он пробудился,

Лежал в кровати, дома у себя.

Родители сидели у камина

И говорили меж собой, шепча.

Лишь Арев чуть привстал, как подбежала

К постели мать, хотела расспросить.

Мать Арева

Что там случилось? Что с тобою стало?

Вот, выпей, станет легче говорить.

Арев

Не знаю, что случилось, я шёл мимо,

Заметил книгу, захотел купить,

Но только продавец её не видел,

Я думал, что хотел он подшутить.

Я вышел вновь взглянуть на ту витрину,

Но книга та исчезла без следа.

И тут я ощутил, как будто силой

Из тела вон летит моя душа.

Отец Арева

А что за книгу видел на витрине?

Арев

Название припомнить не могу.

Я плохо помню, где я был, что видел

И чувство было, будто бы я сплю.

Мать Арева

Спи, мой сынок, ты просто утомился,

Расслабься, погрузись в блаженный сон.

Родители беззвучно удалились,

И в дом прокралась ночь сквозь тьму окон,

Но только сны наполнили кошмары,

Он видел эту книгу, и она

Звездой сияла, тьму вокруг сжигая,

Как будто листья в пламени костра.

Но мрак вокруг неё стал только гуще,

И через миг вдруг появилась тень.

Она, как зверь, что был с цепи в мир пущен,

Рвалась порвать бумажную мишень.

Тень испарилась, и явился город,

Летящий над землей, словно корабль,

И злато на воротах было чёрным,

Прах падал и выписывал спираль.

Чем ближе приближался к книге город,

Тем ближе к Ареву была она.

«Найди меня! Пока ещё не поздно!..» —

Был голос, и иллюзия прошла.

Наутро Арев встал с восходом солнца,

И тут же начал вещи собирать.

Сквозь слабо приоткрытое оконце

Роса на солнце начала играть.

Он вышел и побрёл, потупив очи,

Поддавшись наважденью своему.