Любовь Сушко - Демиург и Ирина. Мистический круг

И выйдет на берег однажды Ирина,

Чтоб снова увидеть, как он возвращался,

Качалась на темных волнах Бригантина,

В глазах его столько безбрежного счастья.

И ведьма в полете замрет деловито,

Завидуя молча и все понимая,

– О Санта Ирина, о Санта Ирина,

Его моряки на борту напевают.

И он впереди, не сумевший проститься,

Да что там, прощаться он с ней не желает,

Душая ее белая дивная птица,

Навстречу любимому снова взлетает.

Как долго они оставались в разлуке.

И это пройдет! – Соломон восклицает.

Архангел в том мире войны и разрухи,

Их грустной усмешкой сегодня встречает.

Все ближе к причалу его Бригантина,

До встречи все меньше минут им осталось

– О, Санта Ирина, о Санта Ирина

Какая-то песня в тревоге металась

Ее окликая, кружит деловито,

И страсти и гнева слепая лавина.

Все будет забыто в бокале разбитом

Опять отражается Санта Ирина.

Да счастлива с Гением будет другая,

И надо признать ей, и надо признаться,

А волны его бригантину бросают

Туда, где их ждет это звездное счастье

Семь лет, семь бед и семь открытий

Минуло с рокового дня,

Но все поэмы и событья

Не оставляют здесь меня.

По строчкам, будто по тропинкам,

Иду и вижу за чертой

Ее улыбки и слезинки,

И каждый миг, как вечный бой.

Покой с апреля и не снился,

Он оставался за чертой,

Стихий пятой конкурс длился,

Сражение с вечной маятой.

Он прав, все только начиналось,

И не закончится пока

Она над книгою склонялась

И растворялась там, в веках.

И с высоты смотрел с улыбкой,

На тишь библиотек вдали,

Отважная по почве зыбкой,

Ирина шла. Ее любви,

И нежности на всех хватило,

Все пело, все летело ввысь.

И траур ветром уносило,

И продолжалась песнь и жизнь.

И пусть порою нам печально,

Но та печаль была светла,

Укутанная вечной тайной,

Она любила и жила…

Она сегодня всех прекрасней,

И королевы нет такой,

И не позволит жить нам праздно,

И только снится нам покой

Я вырвалась из дома в полдень снова

К нему навстречу, не найдя цветов.

Метельный мир, холодный и суровый,

Нас не столкнул, избавив от оков

Метель лишь уводила, стерты лица,

И никого, и впереди туман.

А мне хотелось так опять влюбиться,

НО все тоска – заснеженный обман.

А может быть с другой он шел, не видя,

Что это я лечу к нему в метель,

Жить не любя, а только ненавидя —

Тяжелый груз, среди былых потерь.

Мелькают вдалеке пустые зданья.

Тверская, заблудившийся трамвай,

Я шла к нему на новое свидание,

И вдруг остановил меня звонарь.

Какой-то черный кот тонул в сугробе,

Старуха шла туда, кота броня.

Иду к тебе, ты отыскать попробуй,

Не потерять, забыться и обнять.

А мимо промелькнули чьи-то тени,

Как в нашем мире много мертвецов.

Я знаю, это было воскресенье,

Обрывки фраз, улыбок, чьих-то снов

Я видела, и я легко внимала,

Тому, что нас навеки разлучит.

И только это музыка звучала,

По ком там снова колокол звенит?

Она цвела упорно до мороза,

Страх потеряв, чего еще бояться?

Прекрасная, изысканная роза

Морозу продолжала улыбаться.

Когда Кащей пронесся над полями,

От древней дикой лютости зверея,

Над белыми, холодными снегами

Вдруг роза заалела, для Кащея.

Сначала он виденью не поверил,

Умерил пыл, спустился к ней поближе,

И боль, и ярость вдруг в душе Кащея

Обнажены: – Люблю и ненавижу…

Коснулись пальцы скрюченные розы,

Глаза его бесцветные слезились,

И тихо побелела от мороза,

И лепестки от холода скрутились.

– Вот так весь мир, – хрипел Кащей устало, —

Меня завидев, умирал внезапно.

Но роза и жила и трепетала

В каком – то сне и пламенном азарте.

Чудовище становится добрее,

И схлынули ужасные морозы,

Когда в тумане, где поля белеют,

Вдруг поступает пламенная роза.

Зачем она опять пылать готова?

Чтоб усмирить жестокого Кащея?

Но он дохнет, и заморозит снова.

И все-таки она в снегах алеет.

И мечется вдали в бескрайнем поле