Марина Чен - Время Ч

Демоны наелись лихих страстей
И, пройдя по грани ночного дня,
Сладко спят, не трогая гнев людей.
Ангелы ликуют и ждут Тебя!

В моём маленьком мире
Опять катастрофа.
Да, я снова влюбилась,
И я снова готова

К прыжку из окна
Или к резанью вен…
И в «ТриЭле» писать
На руках слово «Чен».

И я снова готова
Знать Надежду и Веру,
И не пить алкоголь,
И узнать чувство меры.

И по крышам гулять,
И ещё размножаться.
На ветру целовать…
На ветру целоваться.

И взрастить целый сад,
И построить свой дом.
И губами шептать
Твоё имя: «Антон»…

…А после случилась весна.
А он был суровый и умный.
Злые такие… глаза,
И острый, как ножик, юмор.

А потом я ему писала
Стихи и прочие фразы…
Просто пришла весна,
не виновата… ни разу…

А потом я гуляла по трамвайным рельсам
И кричала имя твоё очень громко….
И мне было никуда от Любви не деться…
А потом я слушала Тома Йорка.

Я ворвалась в его жизнь внезапно,
И ещё не знала, а уже любила.
А он вспоминал, что настанет завтра,
И это было ужасно мило.

В нём есть всё, что надо мне – поэту:
И стихи, и рифма – стихия, рифы.
Ничего на свете дороже нету,
Чем те люди, которых мы так любили.

Они так боятся умных,
Что придётся стать глупой,
Чтобы меня любили,
Чтобы не было в доме пыли,
Чтобы стихов не писали
И чтобы грехов не носили
На ангельских своих крыльях…

Он так весело шутит, а по жизни он грустный…
А я не шучу, но готовлю я вкусно.
Не любуюсь собою – в нём увидела сущность:
Взрослый мальчик, при этом сохраняющий юность.

В мире так много людей, которые хотели бы
от меня внимания,
Общения со мной, моего понимания.
Стихотворения, посвящённого им, хотя бы строчку.
Чтобы я провела с ними день, а тем более ночку.

В мире немало людей, что мечтают со мной
выпить водку,
Зимой покататься на лыжах, летом – на лодке.
Потанцевать в клубе или поехать в храм,
Показать мне дыхание флейты, ритм сердца
выбить в тамтам.

В мире столько людей, что хотят
попасть в мою жизнь,
Ну или хотя бы в сон.
Вакантных мест нет – всё занял Антон.

Я так давно ни с кем не воевала.
Притупился меч, заржавело забрало,
Растолстела лошадь у Санчо Пансы,
Дульсинея все станцевала танцы.
Не пора ли взяться опять за дело —
Натянуть тетиву, колчан и стрелы
Наточить, чтобы серость меня боялась,
Чтобы не марала меня бездарность.
Чтобы слово ранило – не лечило.
Чтобы впредь не трогали меня дебилы.

Извини. Наверное, я испортила тебе
жизнь на ближайшие года три.
Ты, конечно, и раньше пил пиво, слушал
ноты, созерцал фонари.

Несмотря на возраст, не приписывал
к имени отчество,
Причисляя себя к тем, кто не просто живёт,
а делает творчество.

Жизнь катилась, спокойно-спонтанно
скрипела телега,
Твоя клетка была чуть выше и шире,
чем у обычного человека.

Больше внимания, комплиментов,
что, мол, на кого-то похож…
Пусть размытое, но понимание,
зачем в этом мире живёшь.

Постепенное осознание,
что никому не в силах помочь.
И, как бонус всего мироздания,
подрастающая дочь.

А потом ворвалась весна и задела
за струны души.
Не нравится, а зацепило за грудную клетку —
дыши!

Непонятно, но интересно – мир-то, пожалуй,
шире,
Чем деньги, еда, работа, концерт и уют в квартире.

И вроде бы всё, как прежде,
да что-то саднит внутри.
Извини, что увидел свободу. Всё пройдёт —
года так через три.