Агуш Лекс - Хромое перо. Сборник стихов

На берегу мороз и нега,
И в звонком воздухе покой,
И белая, под пеной снега,
река не выглядит рекой…
Когда-то с богатырским вздохом
Волна стучала о причал
И, изгибаясь ярким рогом,
На приступ шла, бурля у скал.
Алмазно капли разлетались,
Да ветер спорит с высотой,
И только чайки наслаждались,
Сшибаясь крыльями с водой…
Закручивая струи – плети
Валы катили напролом,
С гудением дрожащей меди
Лизали камни языком.
Из глубины, из ниоткуда
Громада демонов неслась,
Летела серым блеском груда,
Вилась, крутилась и рвалась…
Бой отгремел… Мороз и нега,
В звенящем воздухе покой,
И белая, под пеной снега
Река не выглядит рекой…

Я строю снежную бабу
Из липких осколков зимы.
Какую, быть может, награду
Ищу, протираю штаны?
Мне вовсе не нечего делать,
А хочется миг изменить.
Беру на себя я смелость
Вот так научиться любить…
В процессе творенья, несмело,
Рождается грудь, голова…
Так кто-то когда-то из пепла
Живые творил существа…

Февраль изменил лицо,
Скуп на слова и морозы.
Лужа легла на крыльцо —
словно накапали слезы.
Дразнит синичий крик,
Млеют под солнцем грядки.
Тает седой снеговик,
С небом играя в прятки.
Мокрый повсюду снег,
Сняли повсюду шапки,
В свой нерешительный бег
Кошкины мокнут лапки.
Тянут деревья прочь
Пухлые, темные руки.
Скоро наступит ночь
И запоет со скуки.

Наутро славный хан Каркон
Пожег село древлян,
Забрав в полон детей и жен,
Не получивших ран.
Под треск пожара, вознося
Удачный свой набег,
Ушла ватага, увозя
Добычи пять телег.
Два раза Кам, отец степей
Спускался к пикам гор.
На третий день, щадя коней,
Хан кинул свой шатер.
И огляделся, вскинув длань,
как замерший сапсан,
И воздожил святую дань
Под дремлющий курган.
Разбили лагерь степняки,
Кострища развели,
Кумыса вскрыли бурдюки,
Плененных привели.
Степенно вечер наступил,
Хан бранный снял наряд
И, ощутив избыток сил,
на пленниц бросил взгляд.
Сказал: «Смотреть хочу полон,
Всех русских дочерей…»
Под гогот, шутки ищет он
Усладу для очей.
Вдали шакал безумно выл,
На сытый глядя стол…
Хан дев ощупал, оценил
И лучшую нашел…
Она дрожала перед ним
Как загнанный зверек…
Хан тихо приказал своим
Смыть грязь с разбитых ног.
Умаслив тела белый мел
Слуга сказал: «Пора», —
В златой чекмен ее одел
И вглубь провел шатра…
Хан обнял стан ее рукой,
Кивком прогнал людей,
Задернул полог за собой
И обернулся к ней…
Очнулся он при новом дне,
Вздохнул, борясь со сном:
«Русянку приведите мне», —
И цокнул языком.
Слуга вошел к нему один
С понурой головой:
«Она погибла, господин,
Кольнув себя стрелой…
Могильный яд ее украл…»
Хан в гневе вскрикнул: «Прочь!»
И проклял, к небу вздев кинжал,
Свой рай, длиною в ночь…
В тот год задумчив стал Каркон,
В родной вернувшись стан.
Гласит легенда – умер он
От колдовства Древлян.

Общие корни у нас с тобой, друг.
Твой заколдованный круг – мой круг.
Жалость твой – боль моих сыновей,
Даже твоя любовь – совесть любви моей…
Страх мой – твоя печаль, брат,
Общий набор огней:
Мой закат – твой закат,
Жизнь моя – тень твоей…
Разные звезды с тобой видим в своих глазах,
Можду тобой и мной – жизнь, вырождение, прах.

Ей, где новый день?
Уберите шторы!
Помогите мне встать,
Покажите, где солнце?!
…не надо, я сам!
Снимите мне повязку с глаз…
Слепцы! Неужели вы не видите ее?!

Я умер в двадцать три ноль – ноль
Не веря в рай, не веря в ад.
Я был бессилием распят
И умер – сам себе король.
Вся жизнь прошла без преукрас:
Я жил, как все, не ведал грех,
Хотя, порой бывало, смех
Библейский навевал рассказ…
Но… тьма нависла как колосс.
Я умер. Сердце не зовет…
Куда? И что меня влечет?
Я мыслю? Значит?! Вот вопрос…

В кладовке тесно от вещей
Ненужных, старых, отслуживших,
Хозяйских рук почти забывших,
Покорных участи своей.
Вот мишка плюшевый сидит.
Помятый, с рваными ушами,
С несчастно-честными глазами
И укоряюще молчит.
Он будто опоздал на праздник:
Он виноват, потрепан, тих…
Но детских выходок моих
Он непременный соучастник.
не так давно я с ним играл…
Барахтались среди подушек,
И целой армии игрушек
Он генералом выступал…
Я даже брал его в кровать,
Уставши от дневных потех,
Чтобы поплакать в теплый мех
И на ночь сказку рассказать…
А ныне – пыльный как муляж
На куче брошенных вещей
Сидит, глядит на мир людей
Мой юных снов бессменный страж…