Александр Левинтов - 5 | Времена лет. (2014—2015)

я возвращаюсь – ночь прошла,
мы не увидимся, быть может,
судьба забыть тебя поможет,
заря спокойна и светла

я, как мог, прославил Бога,
как Он это мне позволил,
пусть коряво и немного,
всё, что выпало на долю

я спокоен? – это вряд ли:
сколько времени впустую,
время сушит, годы вялят —
не стоять мне одесную

я живу, пишу, читаю —
для чего? кому всё это?
я и сам того не знаю:
видно, так живут поэты:

безнадёжно, беззаботно,
потому что рифмы сами
пляшут в ритме и свободе,
словно дети под ногами

и когда, и если спросят:
зарывал ли в огороде
тот талант, что сердце носит?
– нет, не тратил силы, вроде

я люблю тебя до океана,
до безумья гулкого прибоя,
я люблю без меры и запоем —
это удивительно и странно

светлый мир – в охапку, как цветы,
растворён дыханием одним на всех,
в небе чистом – радости и смех,
этот мир, и это небо – ты

с гор ручьи – твой голос торопливый,
шёпот трав и шелест тополей,
я прильнул – пьянящего налей
мне вина вишнёвого отлива

и пускай – судачат и стращают,
нам до них – ни дел и ни забот:
от любви как снег лавинный таю
у твоих распахнутых ворот

я доживу – из-за домов
нависнет туча грозовая
и рокотом прибьёт всех птах,
порывы ветра зашумят в деревьях
протуберанцы пыли городской
я на балконе вытяну наружу
свои уставшие от жизни ноги,
и небо с треском разорвёт на части,
и грянет гром – машины завизжат,
стакан холодного и белого вина
я выпью, глядя на тугие струи,
вздохну свободно чистого озона,
возьму блокнот и запишу две первых,
две лучшие строки стихотворенья,
и буду долго мучиться другими —
не мучиться!, а под вино рожать их,
неспешно, мерно, тонкими глотками,
дождь то утихнет, то прольётся ливнем,
а я живу, дышу, пишу – я есть,
и я, надеюсь, буду, когда придет
весенний первый гром…

полово-зрелость надувшихся почек
синие сумерки бешеных ночек,
ветры шальные и свежая пыль,
нас полюбили, влюбленные мы ль?
всё так спонтанно и всё невпопад:
солнышко утром, а днём – снегопад,
мысли и чувства – до звона ручьями,
это безумье вокруг или с нами?
первые слёзы и первые росы,
стрижки короче, чуднее вопросы,
шастает в городе буйный народ —
скоро черёмух дурман поплывёт
что завтра будет – тепло иль метель?
а из-под снега – робкий апрель

вам бы всё весёлые денёчки,
я же жажду ветра и дождей,
чтобы смыть с листвы, ствола, корней
лишних паразитов и одёжки,
чтоб освободить от суеты
размышлений долгие потоки,
чтобы вверх тянулись жизни соки,
чтобы с небом быть всегда на ты…
частый шёпот тёплых струй по листьям,
лепет молодой воды из тучи,
ветер освежает, а не мучит,
дышится легко, свободно, быстро…
и на страсти радостной стихии
я отвечу шумом буйной кроны,
и ветвей размашистые стоны
в благодати долгожданных ливней

я проснусь, может быть, я проснусь
через тысячу лет, ну, и пусть,
я вернусь через скорби и грусть
как бы ни был назад дальним путь

а вокруг – тяжеленная мгла
на ушедшее время легла,
что с вершин недовзятых стекла
по лавинам шального стекла

впереди – быстрой Леты изгиб,
я машу, я ещё не погиб,
и прошедшего мелкий курсив
до конца этих строк не пробив…

вверх по реке Стикс
уходят рожденные не умирать,
те, чьи дела и мысли
переживут и нас,
вверх по реке Стикс
движутся одиночки,
их пытаются сдвинуть воды,
но ещё больше – толпы,
кричащие «так нельзя!
базис эрозии есть закон!»,
но те, кто всему вопреки,
здравому смыслу и
глупым законам природы,
плывут вверх по реке Стикс,
знают: плыть надо только так,
если хочешь быть человеком

вверх по течению рек,
что называются Стикс

ты была хорошей женой,
будь и вдовой хорошей,
и подолгу не плачь надо мной,
знаю – память тяжелая ноша