Владимир Маяковский - Герои и жертвы революции

Стали орлы из рабов.
Отчего?
Спроси рабочего.

Если красное знамя рдеется,
если люди дорвались до света,
это дело красноармейца,
первой опоры Совета.

Эх! и потрудилась для дела свобод рука
батрака.

Потрудился в октябре я,
день и ночь буржуев брея.

Довольно купчихам строчить тряпицы.
Золотом знамя теперь расшей-ка!
Октябрь идет, пора торопиться.
Вперед, швейка!

Довольно поотносились ласково,
заждались Нева, Фонтанка и Мойка.
Прачка! Буржуя иди прополаскивать!
Чтоб был белее, в Неве промой-ка!

Если белогвардеец задрожит, как лист,
и кучи его рассыплются, воя,—
это едет автомобилист
машиной броневою.

Это я о врагах — где конный, где пеший —
восставшим товарищам слал депеши.

Ни сайка не достанется, ни рожь никому,
коли забудем железнодорожника мы.

Резвясь, жила синица-птица
за мо́рем и за во́дами.
И день и ночь бедняге снится,
как он владел заводами.

Все буржуи в панике —
отобрали банки.
Долю не найдешь другую
тяжелей банкирочной —
встал, селедками торгуя,
на углу у Кирочной.

У кого кулак, как пуд?
Кто свиньи щекастей?
Отобрали всё, — капут
помещичьей касте.

Бочки коньяку лакал,
нынче сдох от скуки ж.
И теперь из кулака
стал я просто кукиш.

Расстрелялись парни,
беспокойство барыне.
Надоел хозяйке пост,
самолично стала в хвост.

Развевались флаги ало
по России-матушке.
Больше всех попам попало,
матушке и батюшке.

Сидел себе, попивал и покрадывал.
Упокой, господи, душу бюрократову.

И честь никто не отдает,
и нет суконца алого,—
рабочему на флаг пошла
подкладка генералова.

Эх, пойду, мои отцы,
с горя нализаться я.
Света близятся концы —
национализация.