Array Сборник - Самому себе не лгите. Том 4

Светало. Григорий встал, погасил свечу. Сходил за водой на речку, осмотрел сети. Оставил несколько рыб возле кустов. Положил сети на плечи. В одно ведро сложил весь улов. И поднялся на пригорок. Оглянулся – за кустами замаячила чья-то огромная тень. Бадай заворчал. Когда они вернулись в избушку, все уже проснулись, занимались утренними делами. Молодой полицейский делал зарядку. Барбос чистил белоснежные крупные зубы. Николай с сыном готовили дрова. Глава наслега мылся, громко сморкался. Лохматый Стас одиноко сидел возле резиновых сапог и что-то бормотал. Пока Григорий с Николаем занимались чисткой карасей, Петров разжег костер и поставил ведра. Быстро сварили уху, позавтракали молча. Григорий собрал все вещи и отнес в машину. Николай с сыном убрали со стола, подмели пол. Полицейские взяли с собой Стаса. Это была машина Радия Петровича, и он сел за руль. Николай с сыном сели на заднее сидение, впереди с Григорием примостился Бадай. Это было его исконное место.

Через некоторое время машины остановились возле поворота речки. Все вышли, но полицейские потребовали оставаться в машинах, позвали только Николая. Бадай уже спрыгнул и пошел к кустам. Оттуда он вытащил истерзанную куртку. Полицейские набросились на него, Петров хотел даже пристрелить, но помешал Григорий – позвав собаку, надел на нее ошейник. И залез с собакой в машину. Григорий увидел, что это куртка не Витьки, а его друга, который был тогда весьма навеселе. И он вспомнил, что видел, как их машина уехала из села в сторону трассы – в город. Значит, Витька жив. А почему его новенькие сапоги остались здесь? Странно. Может, они вернулись обратно?..

Витька стоял на горе Мангырыр и показывал зарубки медведя другу.

– Ха, я покажу ему, кто хозяин тайги! Ты что, боишься, Витёк? Боишься, ты трус! А я вот поставлю свою отметину! Пусть знает, кто хозяин!

– Не надо, он тут близко!

– Трус! Несчастный трус! Дрожишь, как заяц! Ха, ха! – И он выкинул бутылку в кусты.

– Пойдем на речку Муруку, искупаемся.

– Хорошо, пошли.

Речка Муруку обмелела. Вода была чистой, камни и рыбки в речке были видны насквозь.

– Ух, как хорошо!

– Давай обратно.

– Хорошо, что искупались.

– Протрезвел?

– Вроде.

– О-о, что это? Смотри!

– Что? Мишка отметился?

– Да… Он тут…

– Ну и что? А я еще выше! Я, я – хозяин тайги!

– Дурак! Пошли домой! Быстро!

– Да-а… ты – трус… Ладно…

– Залезай! Быстро!

– Ну, я хочу выйти!

– Потом, потом!

– Трус! Остановись!

– Ладно, за поворотом, держись!

– Не могу!

– Выходи, гад!

– А-а, как хорошо! Пойду к речке, умоюсь! Дай сапоги!

– Твои в твоей сумке. Возьми мои!

– Ладно, и без сапог обойдусь! О-о! Медведь! Спаси! Стреляй!

Машина умчалась прочь, еще доносились душераздирающие крики. Витька опомнился только на трассе, ведущей в город…

Полицейские все ходили, высматривали, снимали, записывали. Посмотрели на протектора машин, махнули рукой. Что-то собрали в полиэтиленовый пакет, притащили. Разрешили вылезти из машин.

– Станислав Викторович, это куртка вашего внука?

– Нет.

– Я знаю, это куртка его друга, – сказал Радий Петрович.

– Точно?

– Точно. В селе ни у кого нет такой куртки. Я видел обоих, когда они приехали. А такие сапоги были у Витьки.

– А вот эти кроссовки?

– Этих кроссовок не были, по-моему, у Витька.

– Точно?

– Нет, не помню хорошо.

– А я помню точно, эти кроссовки были у его дружка Бориса. И их машина укатила в сторону трассы… в тот день, число не помню, когда умерла старуха Еля, жена Кирилла Афанасьевича. Я шел от него и видел машину, – сказал Григорий.

– А когда она умерла?

– Да второго августа, – вспомнил всезнающий Соломонов.

– Так-так… Если погиб Борис, то Виктор-то, может, жив.

Стас оживился:

– А от чего умер… Борис?

– Его сначала убил медведь, затем съели, видимо, волки. Но, судя по следам, он умер от потери крови. Медведь не стал его добивать… Видимо, испугался машины, убежал. Тут давние следы крузака.

– Это их машина, – подтвердил Радий Петрович.

– По-моему, твой Витька бросил раненого товарища в беде, – процедил сквозь зубы Барбос, подойдя к Стасу

– Он жив, жив… – бормотал старик, все съеживаясь.

– Да, он, по всему, жив, подлец…

– Да он просто трус, – сказал Николай, он уже знал о зарубках от Григория.

– Что дед, что внук – одинаковы, – вздохнул сын Николая Александр.

– Надо позвонить родителям Бориса. Как его фамилия и отчество?