Array Сборник - Самому себе не лгите. Том 4

На стихийном рыночке по дороге женщина продавала котят. Дед неосознанно остановился, глядя на них. Но вид ухоженных, сытых и благополучных малышей вызвал в нем обратную реакцию.

«Нет, мне нужен тот несчастный котенок, – решил он. – А эти не пропадут».

– Дедуля, возьми котенка, смотри, какие красавцы! – крикнула женщина. – За символическую сумму отдам.

Но старик пошел дальше, ничего не ответив.

– Валя, кто-то пенсионное удостоверение обронил, – по окончании смены доложила водителю трамвая кондукторша. – Я уж несколько дней его в кармане таскаю, все забываю тебе сказать.

– Смирнов Леонид Дмитриевич, тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения. Слушай, а не тот ли это дедушка, что котенка искал?

– Может быть. Странный он какой-то. Ему бы о себе думать, а он о котенке печется.

– Он просто очень добрый, это в его глазах написано. – Валентина почему-то в этом не сомневалась. – В выходной зайду в Пенсионный фонд, узнаю адрес.

Два дня спустя в дверь старика кто-то позвонил. На пороге стояла незнакомая молодая женщина и приветливо улыбалась.

– Здравствуйте! Вы меня узнаете? Я водитель того трамвая, в котором вы искали котенка.

– А, да. Извините, сразу не признал. Память подводит.

– Ничего, с кем не бывает, – успокоила женщина. – Я вам пенсионное удостоверение принесла. Вы его в нашем трамвае обронили.

– Вот спасибо, дочка! А я вчера сунулся его искать и нигде не найду.

Валентина улыбнулась еще радушнее и, сунув руку за пазуху, торжественным голосом произнесла:

– А это – вам подарок.

С этими словами она протянула хозяину квартиры маленький пушистый комочек.

– Ой! – опешил старик. – Это тот котенок?! Он все-таки нашелся?!

Женщина решила не разочаровывать его и соврала:

– Да, вы оказались правы. Он так запрятался под сиденье, что не сразу и найдешь.

Такого сюрприза дед явно не ожидал и, прижав котенка к щеке, заплакал. Его глаза лучше всяких слов говорили о том, как бесконечно он благодарен Валентине, но нахлынувшие чувства вызвали спазм, и он смог выдавить лишь два слова: «Спасибо, дочка!» Таким он и запомнился водителю трамвая номер 1133.

Сознаюсь: грешен! Вовсе не глаза возбудили поначалу мой пристальный к ней интерес. Мужчин в женщинах привлекают… ну, известно что. А ее глаза я первое время вообще представлял довольно туманно. Даже не представлял, какого они цвета. Позор, да и только! Если бы я знал тогда, во что выльется этот мой обычный мужской интерес…

Мое любопытство стремительно росло, и вот однажды я задался целью выяснить, какого же все-таки цвета у нее глаза. И для этого подстроил «случайную» встречу.

«Ага, карие! Мой любимый цвет!..»

… Вот только вместе с цветом я увидел в них и нечто другое. Очень много всего. И оттого, наверное, мой банальный интерес быстро и незаметно, даже не спросив, а нужно ли мне это, перерос во что-то качественно иное.

Да только не ко двору пришлись все мои интересы. Явно не в таком спутнике жизни она нуждалась. И больше я ее не вижу. Но эти глаза… Они являются ко мне во сне и наяву. Они терзают мою душу. Они сломали мне жизнь. Мыслимо ли их забыть!

Ее глаза – это целая жизнь в рамках нашей общей жизни. Они – часть ее и в то же время сами по себе. Они – нечто цельное, наполненное, законченное, но при этом бесконечное. Это – отдельная Вселенная в общей Вселенной. Можно не изучать Вселенную: чтобы постичь ее безбрежность – достаточно заглянуть в ее глаза.

Я неоднократно пытался их описать. Но всякий раз сдавался, понимая, что подходящих слов мне не отыскать. То, что сейчас пишу, – жалкая попытка, отдаленное приближение… Но я не в силах не делать эту бессмысленную работу. Наверное, если б я был художником, то намалевал бы массу картин с изображением этих глаз. А будучи композитором, насочинял бы не меньше мелодий. Увы, такими талантами я обделен, вот и перевожу бумагу. Сколько еще будет таких попыток…

Ее глаза такие живые, они как будто живут своей самостоятельной жизнью. И такие выразительные, что по ним можно сразу, без слов, понять ее настроение. Она может ничего не говорить – все скажут глаза.

А какие они внимательные, от них не ускользнет ни одна мелочь. Глядя в них, сознаешь: перед тобой нечто высшее, неисчерпаемое, непознаваемое…

Эти глаза добрые, хотя сама она не всегда бывает доброй. В них столько понимания и прощения! В жизни она не всегда такая, но раз в ее глазах все это есть, значит, такова ее суть. Она такая, как говорят ее глаза. Просто, видимо, иногда вынуждена надевать маску. Но никакой маской не спрятать этих глаз!