Что сверкает в ночи —
подковы или планеты?
По мне ли этот рассвет
между небом и голым морем?
Зачем ещё затемно небо
облачается в облака?
Что навёл я на Исла Негра?
Зелёную правду? Почёт?
Почему я не тайным родился?
Почему я рос в одиночку?
Кто мне велел разрушить
замок моей гордыни?
Кто жил за меня на свете,
когда я спал и болел?
Какое знамя взвилось
там, где меня забыли?
Что я значить могу
в верховном суде забытья?
И каковы улики
грядущего результата?
Быть может, зерно пшеницы —
его желтевшее множество?
Персиковый делегат —
его косточковая худоба?
Вниз или во всегда
струится вёрткая ртуть?
У моей печальной поэзии
будут мои глаза?
Распавшись, я сохраню
свой запах и своё горе?
Что означает — продлиться
в тёмном проулке смерти?
Есть ли возможность цвести
в солончаках пустыни?
В море небытия
есть ли саван для мёртвых?
Когда истлевают кости —
кто в прахе конечном живёт?
Как с птицами договориться
о переводах с птичьего?
Как сказать черепахе,
что я медленней, чем она?
Как спросить у блохи
о её рекордах в прыжках?
Поймёт ли слово «спасибо»
благоуханная роза?
Почему трепещет, как знамя,
моё выцветшее бельё?
Хоть раз я бываю злодеем —
или я все разы добродей?
Учатся доброте
или видимости доброты?
Розы злодейства — белы?
А розы добра — черны?
Нужны ли названья и числа
неисчислимому времени?
Капли металла блестят,
как слоги в моём напеве?
Не бывает ли так,
что слово крадётся змеёй?
Любимое имя — сияет
в сердце, как апельсин?
Из какой приплыли реки
рыбы-серебряки?
Парусники погибают
из-за избытка вулканов?
Сколько огненных «О»
изрыгают лОкОмОтивы?
На каком языке дождит
над скорбными городами?
Какие нежные слоги
на устах морского рассвета?
Есть ли звезда, открытей
алого слова «мак»?
Есть ли острей клыки,
чем слоги в слове «шакал»?
Слогарня, ты можешь меня
существительно поцеловать?
Словарь — это старый склеп
или улей тайного мёда?
В каком окне я остался,
глядя на мёртвое время?
Что я вижу вдали —
то, что ещё не прожил?
Читает ли бабочка книгу
своих порхающих крыльев?
Какой алфавит изучила
пчела для чтения карт?
Какими числами множит
муравей погибших собратьев?
Как зовутся циклоны,
когда они отдыхают?
Любовные мысли канут
в пасти мёртвых вулканов?
Кратер — рана земли
или её орудье?
С какой звездой говорит
не впавшая в море река?
Какая назначена каторга
Гитлеру в преисподней?
Он красит забор или трупы?
Вдыхает ли газ душегубок?
Кормят ли изувера
пеплом сожжённых детей?
Поят ли через воронку
кровью убитых женщин?
Набивают ли рот ему
золотыми зубами жертв?
Приглашают ли спать его
на колючую проволоку?
Татуируют ли ему
кожу, чтобы сделать лампу?
Рвут ли его на части
чёрные адские псы?
Заперт ли он со своими
жертвами ночью и днём?
Или должен, не умирая,
умирать от вечного газа?
Если все реки пресны —
где соль берёт океан?
Кто временам года
говорит о смене белья?
Почему так ленива зима
и так впечатлительно лето?
Откуда известно корням,
что надо стремиться к свету?
А после приветствовать ветер
таким многоцветьем соцветий?
Каждый год на подмостках
одна и та же весна?
Кто больше корпел над пшеницей —
человек или солнце?
Кого между елью и маком
больше любит земля?
Между рожью и орхидеей —
кого она предпочитает?
Почему так роскошна роза,
а золото хлеба фальшиво?
Осень — легальное или
подпольное время года?
Зачем ей быть на ветвях
до паденья последних листьев?
Где она сушит свои
мокрые панталоны?
Верно, что осень ждёт
что-то, что не приходит?
Ждёт паденья листка
или паденья вселенной?
Есть под землёй магнит,
который осень манит?
Когда объявляют недра
о провозглашеньи розы?
© Перевод с испанского П. Грушко, 1977