Александр Росляков - Паук и дух

Лишь ставшее мне вдруг понятным
Пытаюсь я запечатлеть,
Чуть приоткрыть и рассмотреть
На карте знаний таинств пятна.

Дух:
На око
Напустив туман,
Лелеешь ты самообман;
Случится: на пути уснешь, —
Сон «пониманием» зовешь.

Не целое,
А только часть,
Различным мудростям учась,
Способен ты объять;
Но целого так не понять.

Искрам
Пламенем не стать,
Сколько их ни высекать;
И в искре огонь горит —
Для тебя он тоже скрыт.

Паук:
И все ж завет свой не нарушу.
Гласит он мне уж много лет,
Что знаний вдохновенный свет
Возвысит ум, наполнит душу.

Дух:
Стареют знания;
Всегда
Лишь истина все молода.
Меж тем года твои текут,
В небытие тебя влекут.

Паук:
Знанья, времени подвласны,
Служат веку своему;
Труд бы мой служил ему —
Жизнь прошла бы не напрасно.

Дух:
Ну что ж, трудись:
Труд – твой удел,
Хоть ты в желаньях слишком смел…

Веселье пьяное цветов
Насмешкой дерзкой пробежало
По лику царственной Пустыни,
Дурманя путников забредших
В искании минут счастливых
Горячих красок наважденьем.

Средь роз земных благоуханья
Ветров лишь розу признавая,
Храня ревниво постоянство,
Пустыня заревом багряным
Невольно в гневе покраснела,
Взмахнула веером песчаным,
Жар сладострастья остужая.

Горячим переливом воздух
Донес в ответ Пустыне гневной
Цветов немое обращенье:
«Твои мы дети, Пустынь злая,
И нет нам ближе постоянства,
Чем верность переменам дивным».

Лишь Сфинкс, забав людских охранник,
Внимал той родственной беседе…

Я чашу Крыма пригубил,
Напитка терпкого испил
Соленых волн, осенних снов,
Дыханья пряного цветов,
Напутствий строгих древних гор,
Пещер слезливых темных створ,
Ветров назойливых объятий,
Дворцов старинной русской знати,
Ожогов солнечного зноя,
Тоски душевного покоя.

Уединение,
Сердца веление,
Миг раздвоения…
Искры огня.

О восхищение!
Счастье смятения,
Близость к себе…
Мудрости дух.

Вихря кружение,
Танца забвение,
Дар ослепления…
Скал темнота.

Скорбь пробуждения,
В глубь обращение,
Горечь тоски…
Ветра порыв.

Луч солнечного света золотистый
Коснулся бледного ростка,
Слуги немого постоянства,
И пробудил его теплом своим

Росток внезапно встрепенулся,
Лучу смиренно улыбнулся,
Смущенно молвил: «Ты иль нет
В меня вдохнул желанья свет?»

«Ах, если б это сделал я,
В тебе бы кровь текла моя,
Меня б вводила в умиленье,
Даря мое мне отраженье».

«Небесная лазурь, мое ты вдохновенье,
Могу ль я в дерзости своей
Предать твой образ, божества творенье
И музыку твоих огней?»

«Смешной! Ведь тот, кто породил,
Уж не дает мне больше сил.
Лишь, что находится вокруг,
Питает жизнь мою, мой друг».

«Как жаль, природою вольны
Мы отдавать не больше, чем имеем…»

Звени, струна судьбы моей,
О счастье песню пой,
Среди печали серых дней
Звучнее голос твой.

Пусть пробужденья яркий луч
Растопит стужу тьмы,
В которой скука черных туч
Слепит мечтанья сны.

Неверной поступью своей,
Браня, любя покой,
Куда идти? «Смелей, смелей,
Иди на свет, слепой!»