Денис Рякин - Рулады демиурга

А вор-карманник, конокрад
Известным стал на этот град…
За речь свою, за дух к отчизне
И деловую хватку к жизни.

(Ну а конечно, кто ж с бокалом
И с фиолетовым фингалом,
За здравие диктует речь
По типу: «головы им с плечь!»)

А вот как был тот диалог:
Допив бокал, он молвил слог
«Друзья мои. Родные люди
Виновны мы? А кто же судьи?

Что смеют грабить по ночам
И топором грозить плечам,
Какое право у солдат
Люд грабить, молодых ребят»

«Кончай ворюга, -молвил барин,
– Не в том котле ты с нами сварен
Чтоб диктовать сплошную чушь
Не смей губить нас, мир не рушь»

«Нет, всё не так. Клянусь! Неверно!
Как жулик честный. Это скверно!
Покуда дремлет наш народ
Власть не сбавляет как-то ход»

Тогда конечно разозлившись,
Но добродушным притворившись
Решил хозяин выгнать вон
Рот наглый и не наглый стон.

И вор, по рабски, удалившись
И окончательно упившись
Побрел тропою ремесла
И взглядом будто бы осла.

Поутру случилось так, в тихом городке,
Между переулочных, вроде в уголке
Девица кудрявая, приодев наряд
Выходила из дому в персиковый сад.

Бежевые туфельки с бархатными блестками
Делают шажочки, крошечными сносками,
Лучики сбегаются, солнечного света,
Деревце качается, накануне лета.

Бежевое платьице, также по утру
Распласталось солнышком как-то на ветру,
В тихом городочке, листики шуршат,
Между переулочных вальс сыграть хотят.

Поутру случилось же, мимо почтальон
Очень по приличному, скромен и силен,
Проходил, наверное, почту разнося,
И гримасу скверную на лице неся,

Увидал он девицу, где-то вдалеке,
Шла она, задорная, будто налегке,
И подумал верное: «Что за красота!»
И шуршали листики где-то у моста,

Там ещё игривые, с самых юных лет
Детки добродушные познавали свет,
Ну а так же мутные чем-то старики
Слово неприличное сдернули с реки…

Хорошо, что листики там уже шуршат,
Не пугая мистики местных малышат.
Кстати в переулочной, где-то на углу
Слышались из булочной запахи нутру

И туда за сладостями радость не храня,
Заходили, забегали, медяком звеня.
А прекрасна девица, оглянув толпу,
Захотела весело поменять тропу.

А по ней, задумчиво, бледный по утру,
Почтальон расстроенный, будто по костру,
Шел походкой славной, бравых воевод,
Шел походкой плавной, не сбавляя ход.

И девица милая, сердцем трепеща,
Оступилась ножкою, глазками ища:
Кто поможет бедненькой наземь не упасть?
Кто поможет рученькой мягкой не пропасть?

И подаст, конечно же, руку почтальон,
И спасет от паники даму сердца он,
И рассеяв скверную, мрачную печаль,
Улыбнется сладостно, как на фестиваль…

Девица кудрявая, с нею джентльмен
Позабыв о хлопотах всяких взрослых ген,
Как-то по задорному, может быть любя
Вместе прогуляются, чувства не тая,

Может быть, и влюбятся, случай не понять…
Может и забудется их родная стать,
Только так вот поутру, в тихом городке,
Им двоим гуляется вместе налегке!

Очень по приличному, скромный почтальон
С девицей кудрявой, под шуршащий звон,
В свете неожиданных летних променад,
Шли с безумной верою в персиковый сад!

В песчаных краях, небеса, где не плачут,
А солнца лучи пред глазами маячат,
Сокрыто вершинами гор государство,
Куда воспрещён путь любого мытарства.

И в государстве, покрытом ветрами,
Дряблой ладонью, сухими перстами,
Грудь обнажив, восседая без ран,
Правит восточным народом Султан.

Правит сурово: кнутом и булатом,
Каждого травит, кто алчет за златом,
Жаждет роскошных пиров, славных танцев
И не выносит немых голодранцев.

Есть у Султана немая царица,
Гордая, статная, знатная жрица,
Будучи отданной словно трофей
Ему посулила девятку детей.

Девять могучих бахвальных сынов
Девять Султанова время воров,
Воспитанных править суровой землей,
Влюбленные в злато его с головой.

Но время всё шло, и великий тиран
Пал, пленником яда, оставшись без ран,
О месть совершилась безмолвной царицы,
Трофея, измученной в клетке орлицы.