Ольга Левонович - Дарован день

Чириканье пичуг, речушки всплески…

Тепло огромной кряжистой сосны…

Кузнечик протрещит. Комар заноет.

Лениво пчёлы вьются над цветком…

Не жжет светило томное дневное.

Вечернее – с прохладным ветерком.

Мой возраст совпадает с этим сроком.

Размеренна, тепла моя пора.

Глядится небо в синь промытых окон.

Свет золотой не сходит со двора.

Не знаю, доживу ль до срока стыни,

Сменяю ль медь на чары серебра…

До силы творческой, телесного бессилья…

До несказанной лёгкости пера…

Очи прозрачной осенней реки,

Синие от потемневшего неба.

Шорох травы, камыша поплавки…

Стог на поляне – буханкою хлеба…

Дремлет берёзовый жидкий лесок…

День тишины только раз и нарушен:

Утки со свистом, наискосок,

В сторону рясных болот и лягушек…

Бензопилы осами жужжат.

Рядом – стройка… Вдруг топор затукал…

Падает щепа – светла, свежа…

Голоса… Ударов мерных звуки…

А сентябрь роняет яркий лист,

Шепчет нам о скорой непогоде…

Уток пролетевших тонкий свист…

День к закату – и тепло уходит…

Истощаются запасы тёплых дней.

Утром лужи – ледяные стёкла.

Но речушка суетится. В ней

Разноцветье лиственное мокнет…

Ах, сентябрь… Ты – праздник золотой,

Щедро сыплешь ягоды и листья…

А октябрь холодной чистотой

Отрезвит… Другими будут мысли…

Погоде по-осеннему взгрустнулось…

Метались галки с криком поутру.

Крапива, словно нищенка, согнулась,

В дырявых листьях зябла на ветру.

К обеду туч налезло – беспросветно,

Погасли листья – не горят огнём.

Они упрямо держатся за ветки,

Сухим не осыпаются дождем.

Черемуха нахмурилась, темнеет.

Синицы с писком возятся в листве.

Но садик наш, и сердце мое греет

Березовый, лимонно-желтый свет…

Дождем не пахнет. Сушь, похолоданье.

Лишь запах гари – всюду жгут ботву.

Картошку выкопали все, и топят бани.

Дымы полотнищами сизыми плывут…

…Сгустился вечер, и стемнело рано.

Хозяин печку в доме затопил,

И всё поглядывал, как в уголке дивана

Свернулся кот, и лапкой нос закрыл.

Попутный разговор…

О чем – неважно.

Летел осенний сор

Листвы бумажной.

На рыжих площадях

Гуляло солнце.

Скользило в проводах,

Очках, оконцах…

Как ловкий старичок –

Бегун в кроссовках –

Топтался сквознячок

На остановках.

Троллейбусный уют…

Плащи, береты…

Осенний пестрый люд,

Пропахший ветром…

Первый снег – на зелень,

Крупкой – на ботву.

Ветер листья сеет

В жухлую траву.

Небо виснет чашей,

Сизоватой мглой…

В бочке лёд тончайшей

Корочкой тугой.

Листья, что остались,

Шепчутся в тоске

На ином, усталом,

Жёстком языке…

Тучи снеговые холод принесли,

Белые одежды для скупой земли.

Не увидишь рытвин, не найдёшь бугров…

Стелет Богородица девственный Покров.

День за днем проходит, как в чаду.

Липнет суета, грызет забота.

Маету, как штору, отведу…

Поползень хлопочет у заплота.

Желтые синицы мельтешат.

Воробьи чирикают на крыше…

Осень, влагой стылою дыша,

Грустно уговаривает: тише!

Молчаливо-сумрачны леса,

Листовьё увядшее опало.

Солнце тускло светит в небесах

Камнем желтоватого опала.

У черемух черные висят

Ягодой усыпанные косы.

Царствует безмолвие в лесах.

Хмурый ветер бродит по откосам.

Осень тихо просит: не шуми!

Наша тишина – совсем другая,

Зимняя – звенящая, тугая,

Наши сны – не те, что у зимы.

Дремлют дерева и снятся им

Тяжелы, в листве зеленой кроны…

А зима… Взмахнет плащом седым,

И леса в беспамятство уронит…

Осенние долгие письма,

Что забереги из листьев.

Пылают, а рядом река,

Медленноводна и глубока.

Сгорбив ребристые спинки,

Вплавятся листья в льдинки.

Небо нависнет, стужей дыша,

И зазвенит душа.

Тоскою пронзительно-чистой

Полны осенние письма…

Зимний день – синицы посвист.

Красный луч коснется крыш.

Вечер полог синий бросит,

Скрип шагов прорежет тишь.

За деревней, у опушки,

Эхо ловит голоса.

Окна светятся…

Избушки – новогодние игрушки,

На дымках своих висят.