Марина Волкова - Наследники. Стихотворения и баллады

Здесь не прах вековой, и не кровь —
Мать Сырая Земля под ногами,
Где за счастье, за лад, за любовь
Деды насмерть сражались с врагами.

Известняк зачарованных плит,
Золотое Словенское поле —
Каждый камень нам веду хранит,
Шепчет сказ о победе и воле.

По траве, по цветочным коврам,
С затаённою ласковой грустью
Я иду в древний, сказочный храм,
В дивный мир, называемый Русью.

Вещий Витязь, призыву внемли!
Взор твой грозен и меч твой остер,
Над просторами Русской земли
Ты могучую руку простер.

Трепетал пред тобой Цареград,
Поминая победный прорыв.
Ты прошел через сотни преград,
Око третье до срока открыв.

Но из Сварги небесной смотря,
Не услышишь ты тризны слова —
На забытых пустых алтарях
Уж курится забвенья трава.

В горний путь золотая лодья
Отплыла от родных берегов,
Поослепли земные князья
И чужих ублажают богов.

Ударяются волны о брег,
Отступают в рыданьях глухих,
И печалится Вещий Олег,
Глядя в мир на потомков своих…

* * *

Ладога дремлет, и дивные сны
Тихо плывут над простором полей.
Ладога кличет своих журавлей,
Ждёт животворной, пьянящей весны.

Странное место – здесь времени бег
Вдруг замедляется, вечностью став.
Ладожский страж временных переправ
Нынче не в духе – печален Олег.

Там, где маячил небесный причал,
Заревом пламенным вспыхнула высь.
Зори багряные в небе зажглись,
Снег на кургане стал огненно-ал.

Северных рун изучают узор
Серые очи – варяжская сталь.
Снегом устелена дальняя даль,
Мрачен и холоден витязя взор.

Князя тревожит кровавый рассвет.
«Много ли крови ждёт божьих внучат?» —
Молвит он волнам, но волны молчат —
Волхов в броню ледяную одет.

Вещего стража виденье гнетёт:
Путаны символы выпавших рун,
Нет, не проснулся великий Перун,
Дева Марена по полю идёт.

Просто идёт – без путей, без дорог,
Тонкие нити срезая серпом.
Много пожнёт до весны, а потом
Весть о тепле принесёт нам Стрибог.

Льды нерушимы. Закаты красны.
Зори рассветные тают в огне.
Ладога дремлет. Но даже во сне
Ждёт с нетерпением новой весны.

Смиренный лик глядит с иконы,
Но взгляд горит и мечет пламя —
И что тому людей законы,
Кто состоит в родстве с Богами!

Святая вещая княгиня,
Давно почившая о Бозе,
Твой дух мятежный и поныне
Жив на плесковском перевозе.

В чертог всевидящего ока
Ходившая Тропой Траяна,
И отомстившая жестоко
Убившим Игоря древлянам,

Внимала греческим витиям
И древние читала руны,
Пленив красою Византию,
Христу молилась и Перуну.

Нелегкой подчинилась доле,
Закрыв в чертоги Рода дверцу…
Жена на княжеском престоле
Имела мужеское сердце!

И съединив Христа смиренье
И мести жесткую расправу,
Ты тем одним уже священна,
Что родила нам Святослава!

***

Неторопливо теченье Великой реки —
Птица заденет крылом, пролетая, и только…
В эти ли волны колечко с прекрасной руки
Бросила, выйдя на брег, своенравная Ольга?

Высь глубока, облака – как сверкающий снег,
Небо мятежно и так же пронзительно сине,
Словно те очи, в которых увидел Олег
Некогда рок не девицы – Великой Княгини.

Кажется, вот она: плечи в собольих мехах,
Глянула грозно, и птицы кричать перестали.
В этих очах отрешённых не нежность, не страх —
Вместо лазури разящая холодность стали.

Волны Великой врезаются в каменный брег,
Давних свершений картины проносит теченье…
Кто ты, прекрасная? Древней Руси оберег,
Мать Святослава… Иль первая жрица забвенья?

Ладогу помнишь ли? Крепость поныне стоит,
Волхова волны всё также мистически-сини.
Ты говорил про Олегов прославленный щит,
Бусы дарил, называя своею княгиней.

И точно также твой ясный, пронзительный взор
Из-под ресниц обжигал меня пуще пожара.
Я надевала из жемчуга дивный убор,
Боги венчали нас после на Капище Яра.

Помнишь, на Радогощь плыли на лодке втроём,
Старше был брат, но, случилось, женился ты первым.
Пламенем алым заката горел окоём,
Лик освещая печальной и нежной Узервы.