Анастасия Перова - Черная гора. Стихотворения

и только слышу качку – глухо, – течь,
и сил у пальцев нет достать причала,
и остается только выть – и в речь
тебя закутывать – лоскутно одеяло

а время совсем не лечит
детей калечит
разбивает хрусталь
будто сердце – встречей

шепотом зашлось
счеты позабыло
тут такое стряслось
только тот могила

кто не сможет смолчать
кто поверит в осень —
или вовсе – в зиму – и
поспешно спросит

как ты там, без меня —
подрывая связи
будто камень в окно
разделяя грани

что короче дождя
в летний день на солнце
отворишь ты дверь
– ну, что дальше? —

спросишь?

не больше бабочки
короткий, листвой
наполненный полет

казалось, она вдаль
плывет, порхает по
ветвям залива

подняться – прочь
по морю брызг —
туда, где сонные

лощины, высоки
горные луга, где
реки быстрою

стремниной
взрезают
камня острия

так я и шла
стремленье утром
продолжить

сказочный полет
но только былью
вдаль зовет

священный окрик
– ты устала
но сердце,

стуком возгордясь,
еще торопится, живое
любить, оставить

длань покоя
и, прикрываясь
наготой, шептать

пожизненно немому,
оставив ночи
сырость рос,

я рос твоим —
и на покос
словесной дани

приглашая,
еще напомнить,
что живая, и букв

владею ворожбой,
как будто смысл
есть в ней иной,

чем плакать
по утрам спиралью,
седому небу

слезы лить
и, восполняя
недостатки

воды соленой
в море вод,
не прекращать

капелью этой,
ударами ее о гладь
воды, умеющей терять,

миры иные создавать,
где жизнь цветет,
где красок блики

размазаны по фону дня,
а наши вечные ошибки
не что иное, как друзья

обоим

поболит-поболит, перестанет,
забудешь сон

золотистым паводком по весне
разольется он —

и казалось, бывал влюблен,
верилось, в надежду.

разномастную, чем-то прелестную —
и все как прежде —

оттого так ночами седеет стих.
но дрожит ночник

и молчит небес ледяная сталь,
с утра обернется

туманом дом – желтый лист
с берёзы —

он был спасен? – торопливо
ползет по стене соседней

только клавишей бьет по виску вода,
только в сердце, видно, торчит игла,

только памяти, значит, слепая блажь,
на деньке остыла, где не предашь.

только бос по лугу пройдешься – в путь,
собирать в который я не возьмусь

только стынет слово, готов дурман,
оторопь кленова, пустой обман

разойдутся весны, гулять воде
я поверю в лето, сосна в игле

заключится

подумаешь, снова какой-то хлам —
я вам всё когда-нибудь передам —
от корки до корки читать, развиваться,
пусть память не станет на них обижаться —

ретивые кони, дворовые сети,
да номер на чьем-то счастливом билете,
поджаренной коркой на старом омлете
считаются песни о питерском лете,

когда бы мы стали любить, вопрошая,
к седым небесам руки не воздевая,
беречь свои дни на дворцовом паркете,
расшаркавшись, словно в кордебалете —

приучены горьким, но свадебным словом,
на деле окажемся знаком суровым,
что будет греть памятник твердому слову,
да зыбкой стезе. остальное не ново.

останется суть – были яркие дети,
гензель и гретель, кай-герда в билете,
исписаны шпоры, но память подводит,
урок, что заучен, не воспроизводит

и плавает хлам после шторма на море,
чебурашка спасен, буратино в неволе,
одумайтесь, люди! – цедит контрабас,
что чиполлино в подвале припас

и ты пробурчишь свое нудное слово:
о том, как судьбе твоей ладно, здорово
меня пробуждать от полуденной дремы
в разбитом саду, где на ветках растет