Вадим Шефнер - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения

Раскрутится фильм небывалой длины,
Заснятый за множество лет...
И детство,
и юность,
и встречи,
и сны —
Каких только кадров там нет!

Разлуки,
дороги,
улыбки,
дома,
Свои и чужие грехи...
Какой оператор, сошедший с ума,
Такой наснимал чепухи?

Но встанут на место дома, и мосты,
Ошибки, и клены в цвету,
Когда на экране появишься ты
Наплывом на всю суету.

Ты встанешь у синих задумчивых рек,
В полях, разодетых весной,
Такая печальная, будто навек
Пришла расставаться со мной.

Я крикну тебе: «Дорогая, постой,
Прощаться еще не пора —
Покличь санитаров, хоть ниткой простой
Пусть сердце зашьют доктора.

Хоть час бы прожить, хоть короткий денек —
Я так не хочу темноты.
Ведь я на тебя наглядеться не мог,
Зачем же прощаешься ты?..»

Андрея Петрова убило снарядом.
Нашли его мертвым у свежей воронки.
Он в небо глядел немигающим взглядом,
Промятая каска лежала в сторонке.

Он весь был в тяжелых осколочных ранах,
И взрывом одежда раздергана в ленты.
И мы из пропитанных кровью карманов
У мертвого взяли его документы.

Чтоб всем, кто товарищу письма писали,
Сказать о его неожиданной смерти,
Мы вынули книжку его с адресами
И пять фотографий в потертом конверте.

Вот здесь он ребенком, вот братья-мальчишки,
А здесь он с сестрою на станции дачной...
Но выпала карточка чья-то из книжки,
Обернутая в целлулоид прозрачный.

Он нам не показывал карточку эту.
Впервые на поле, средь дымки рассветной,
Смутясь, мы взглянули на девушку эту,
Веселую девушку в кофточке светлой.

В соломенной шляпе с большими полями,
Ему улыбаясь лукаво и строго,
Стояла она на широкой поляне,
Где вдаль убегает лесная дорога.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы письма напишем родным и знакомым,
Мы их известим о негаданной смерти,
Мы деньги пошлем им, мы снимки вернем им,
Мы адрес надпишем на каждом конверте.

Но как нам пройти по воронкам и комьям
В неведомый край, на поляну лесную?
Он так, видно, адрес той девушки помнил,
Что в книжку свою не вписал записную.

К ней нет нам пути — ни дорог, ни тропинок,
Ее не найти нам... Но мы угадали,
Кому нам вернуть этот маленький снимок,
Который на сердце хранился годами.

И в час, когда травы тянулись к рассвету
И яма чернела на низком пригорке,
Мы дали три залпа — и карточку эту
Вложили Петрову в карман гимнастерки.

Я мохом серым нарасту на камень,
Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду
И яблонь розовыми лепестками
Тебе на плечи тихо опаду.

Я веткой клена в белом блеске молний
В окошко стукну. В полдень на лугу
Тебе молчаньем о себе напомню
И облаком на солнце набегу.

Но если станет грустно нестерпимо,
Не камнем горя лягу я на грудь —
Я глаз твоих коснусь смолистым дымом.
Поплачь еще немного — и забудь...

Не ждите здесь широких обобщений —
Еще кипит военная страда,
Мы помним дым пылающих селений
И взятые с боями города.
Мы помним встречи, имена и даты,
Разлуки, битвы, номера полков, —
Но мы не летописцы, мы солдаты,
Мы не ведем на марше дневников.
Немудрено — мы в битве, в самой гуще,
Лишь свой участок боя виден нам.
Чтоб не отстать от впереди идущих,
Мы не должны глазеть по сторонам.
Пройдут года — тогда поэт маститый
Процедит в книге мудрой и простой
Сквозь обобщений и раздумий сито
Истории дымящийся настой,
Чтобы, навек свободные от мути,
Кипучие и ясные до дна,
Во всей жестокой и прекрасной сути
Векам предстали наши времена.

...Наш город рос.
Под грузными катками,
Как новый век на прошлые века,
Асфальт ложился на дробленый камень,
Чтобы дорога нам была легка.
По вечерам бензина дымкой синей
Подергивались улицы.
Вдали,
Под грузами осев до ватерлиний,
Торжественно трубили корабли.
А там, где мы вчера играли в прятки,
Где ржавый хлам валялся в беспорядке,
Где шалаши мы строили не раз,
Теперь, как наших чаяний свершенье,
Над пустырями светлые строенья
Тянулись к небу на глазах у нас.