Анна Баркова - Возвращение - Стихотворения

Да, жажду грозную людскую
Не утолит моя роса.
Каких ты песен, мир, взыскуешь,
Каким внимаешь голосам?

В мироголосом тонут гуде
Мои бессильные слова.
Не принесла я в песнях, люди,
Причастий будущего вам.

К земле с моленьем припадаю, —
Меня отринула земля;
Я зовы слышу, но не знаю,
Зачем и что они велят.

И не вернусь я в хладноснежные,
Бесстрастно замкнутые дни.
Теперь любовь с улыбкой нежной
Меня безжалостно казнит.

Пишу страдальческие строфы
В страданьях первых, в первой мгле;
Всхожу на первую Голгофу,
Голгофу юношеских лет.

Ума и сердца странны чаянья
И змеи лжи язвят язык.
Ведь это памятник отчаянья —
Стиха надтреснутого крик.

Каждый день по улице пыльной устало,
Каждый день прохожу.
Но себя, какую вчера оставила,
Не нахожу.
И встают, встают двойники-привиденья
Многоразного Я.
Отчаянно кричу в удушливый день я:
«Где душа моя?»
Но не слышит криков ни один прохожий,
Сердце ни одно.
И неотступно то, что меня тревожит,
Идет за мной.
Не смотрите же, дивясь, в лицо напряженное:
Тоните в пыли!
Ах, эти волны пыли, солнцем зажженные,
Озабоченность лиц!
Двойники, двойники мои неисчислимые
За мной скользят,
За мной, и рядом, и проходят мимо…
А воскресить нельзя.
Я каждый миг зарождаюсь, каждый миг умираю,
Вечно не та.
Каждый миг навсегда я себя теряю…
Остановиться бы, встать!
Я впадаю в неведомые тихие реки,
Куда-то теку.
И, быть может, себя не узнаю вовеки,
Не убью тоску.
Я воды в течении своем изменяю,
Куда-то льюсь.
Неужели никогда я себя не узнаю,
Не остановлюсь?

Куда из этого города скроюсь я,
Певец кротости звездной?
Туда, где зори раскинулись поясом
У края земли, над бездной.

Меня страшат пожаров прибои,
Омывающие нервные здания.
Здесь сверлят небо голубое
Фабричных труб завывания.

А ночью вчера на площади
Мне встретился тот, другой.
Он скакал на пламенной лошади,
Она задела меня ногой.

И прижался к какой-то стене я,
Боязнью странной томимый,
И смотрел не дыша я, цепенея.
Он проскакал величаво мимо.

В его глазах — отражения взрывов
И звезды царства земного.
Белым огнем пламенела грива
Его коня боевого.

Разбейте холодное зеркало,
Растопчите в земле кровавой!
Я померкло, померкло, померкло
В эти дни человеческой славы.

Я прелестные лица любило
И сдержанность гордой улыбки,
Я тоску в себе затаило
По кружевам ласкающе-зыбким.

Тайны ласк я отражало
И сады в лунных туманах.
За это меня целовало
Так много губок румяных.

Знамена, толпы и пушки…
Отражу ль я это величье?
Я люблю шелка и игрушки,
Беззаботной жизни обычай.

Опечалено я и померкло,
Вспоминая, я потемнело…
Молотком ударьте по зеркалу,
Чтобы предсмертно оно зазвенело.

Длинных волос мне так жалко, так жалко!
Ранивший душу обман, возвратись!
Сердце дрожит у суровой весталки;
Тяжек покров окровавленных риз.

Часто я в битве мечтаю склониться
К сильной груди молодого врага.
Можно меня, как бессильную птицу,
Лаской словить, обольстя испугать.

Я — героиня. Померкшие очи
Не отдаю я глазам дорогим…
Дни моей славы, о, станьте короче!
Робкому сердцу враги — не враги.

Падает меч из руки онемелой, —
Вот он, последний великий искус!
К сердцу врага приникаю несмело,
И — с героиней в себе расстаюсь.

Я — зерно гниющее, с страданьем
На закланье я иду.
Кровь души я отдам с роптаньем
За грядущую звезду.

Я была березкою пугливой,
Трепетавшей на ветру.
И цветком, вплетенным прихотливо
В сладострастную игру.

Тяжело израненной рукою
Путь скалистый прорезать…
Я хочу с рыдающей тоскою
К неизвестному воззвать:

Боже, Боже, сильными убитый,
О, воскресни для меня!
Я слаба, я ранами покрыта!..
Голос дрогнет, зазвеня…

Обреки бессильную, как прежде,
В ласках милого стихать,
Иль предай монашеской надежде
На иного жениха.