Геннадий Эсса - Стихи (сборник)

Я раскрасил небо синим,
Море – ярко голубым….
Листья в желтый цвет осенний,
Солнце – цветом золотым.
И своей картиной новой
Любовался целый день.
К ночи я звезду добавил
И луну в придачу к ней.
А потом и дождь весенний.
Тучи, где-то в вышине.
Чтобы утром с птичьем пеньем
Ясный день пришел ко мне.
Красным я любовь раскрасил,
Серым – добрые глаза…
Получилось, что, похоже
То творение на тебя.
Мои краски оживают
На картине под стеклом.
Там душа моя летает,
В сочинении моем.
Вовсе я и не художник,
Но так вышло у меня.
Вдруг весенний теплый дождик
Все размыл – и нет тебя.
Снова небо, снова солнце
И луна, как блин, висит,
Только образ твой, как раньше
Ни о чем не говорит.
И опять рисую тучи,
Дождь весенний в небесах,
Но портрет мой невезучий
Просто тает на глазах.
Я смотрю и удивляюсь:
Что же это за обман?
А картина пропадает,
Будто утренний туман.
Я раскрашу красной краской
Ночь и тучи, и луну,
Чтобы ты меня спросила:
Что? Зачем? И почему?

Париж.
Двадцатый год. Зима и стужа.
А за окном опять метет метель.
Один я здесь и никому не нужен:
Не согреваешь ты мою постель.
Там, где-то родина, которую однажды
Оставил с незапамятных времен.
А здесь француз все тычет пальцем каждый,
Стараясь навязать мне свой закон.
Париж.
Страна поэтов и желаний.
И этот закопченный ресторан….
Под скрипку с песнями и танцами цыгане:
Я сам себя ввожу в глухой обман.
Здесь все, как прежде – эх, и разгуляюсь!
Таких, как я, полным полно кругом.
А по ночам в тиши грущу и каюсь,
Что жизнь свою продолжил за бугром.
Париж.
Прости за дерзкое вторжение.
Там, те года свели меня с ума.
Двадцатый год – страна опять в смятении,
И вновь прошу прощенья у тебя.
Прости родная, что не смог когда-то
С тобой обвенчаться на заре.
Стал эмигрантом здесь я называться,
Тем самым жизнь, перевернув в себе.
Париж.
Пусть это слово и не ново.
Мне родина для сердца дорога.
И как всегда, за столиком я снова,
И наливаю вновь бокал вина.
Но, может быть, когда-нибудь случится
Мне побывать у дома, во дворе.
Ну, а пока он мне ночами сниться –
Двадцатый год – декабрь в серебре….

Пришла зима. Уже декабрь!
Пушистый снег лежит в полях.
И, как дрейфующий корабль,
Ползу дорогою в санях.
Бежит усталая коняга,
Скрипят полозья по снегу.
А рядом мерзлая дворняга
Притихла, дремлет на стогу.
Вдали село, как приведение.
В окошке огонек свечи.
Дымит труба, трещат поленья,
Хлопочет бабка у печи.
Я выпью стопку и согреюсь.
В окно замерзшее взгляну.
Пурга затихнет – я надеюсь,
Что дотемна домой примчу.
Покрылось небо серой тучей
И снежный лес стоит в тиши.
Лишь от мороза треск крепучий
Средь елей слышится вдали.
И речку, летом, что бурлила,
Сковали разом холода….
А за околицу спешила
Кататься с горок детвора.
Им нипочем мороз и стужа.
А я успел уж отдохнуть.
Готовлю в сани то, что нужно,
Чтобы продолжить дальний путь.
И вот летит опять коняга.
Морозный ветер мне в лицо.
А моя верная дворняга
Согрелась и бежит легко.
Я мчусь, такое наслаждение!
И сердце замирает вдруг.
Кругом морозное забвение
И вновь метель кружит вокруг….

О чём мечтаю я? Да просто жить…
Дышать, любить и знать, что я любимый!
И каждое мгновение ценить,
Поскольку наша жизнь неповторима!
И видеть ночью призрачные сны,
Которые сбываются однажды.
Осуществлять дурацкие мечты:
Которые так утоляют жажду.
О чем мечтаю я? Не знаю сам.
Мне кажется, что это просто сказка.
И снова обращаюсь к небесам,
И там ищу в них для себя подсказку.
Хочу грешить, смеяться и любить.
Хочу все сразу или постепенно.
По облакам, как Бог хочу ходить.
И думать все о чем-то откровенно.
О чем мечтаю я? Сам не пойму….

Порокам время не помеха….
И пусть в меня вселился бес….
Его всегда я приласкаю,
Чтоб он тащил мой страстный крест.
Мечтаю видеть пред собою
Тебя одну, пусть всю в грехах.
Я сам такой же и не скрою:
В любовных путался делах.
Любил всех женщин без разбору
И отдавался им сполна.
Не обивал крыльцо собора,
Чтоб Бог прощал меня тогда.
Сыскал я бешеную славу
Среди друзей, среди подруг
И превращал любовь в забаву:
Любовниц – в преданейших слуг.
И пусть в аду гореть мне ярко.
Пусть буду я на самом дне.
В огне любви еще как жарко,
Что там, на адовом костре!