Олег Роменко - Волны времён

Он говорил, что горек мед на вкус
Душе, истосковавшейся по воле,
И повторял: «Супружеский союз —
Союз коня и всадника, не боле…»

И философски озирал жилье,
Корыто, уплотнившее жилплощадь,
Над ним жена, стиравшая белье,
Вся в мыле, словно загнанная лошадь.

Разбор полета
По заведенному порядку,
По пустякам не суетясь,
Достала девушка тетрадку,
Улыбкой доброю светясь.

И так была представить рада
Стихи, которые вчера
Она за плиткой шоколада
Прочла подруге на «ура».

Ее заветные листочки
С усмешкой каждый прочитал.
И ученические строчки
Гуртом пошли под трибунал.

Один, как призрак человека,
Промямлил: «Нечего сказать.
Романс пятнадцатого века.
Так может всякий написать.»

Другой по древу растекался,
Не избегая общих тем,
Одним вопросом задавался:
«Зачем, скажите мне, зачем?

Вот я от скуки чуть не помер.
Здесь все – мышиная возня.
Дешевый трюк и дохлый номер.
Таких стихов… никак нельзя!»

А третий ласково, как с дочкой,
Беседу вел, но гнул свое.
Переживал над каждой строчкой
И пережевывал ее:

«Здесь нет твоей «инициативы»,
И, между прочим, твой жених,
Ей-богу, больно сикутливый,
Все хочет сделать за двоих!»

А вслед за ним, как настоятель,
С глазами полными тоски,
Закоренелый председатель
Сказал, массируя виски:

«Вот ты все где-то там летаешь,
А нелегко тебя достать.
Стихи! Они вот понимаешь…
Не знаю как тебе сказать.

Скажу лишь в качестве совета:
Не растеряй свой жар и пыл.
Отметить надо как-то это…»
И я там был. Мед-пиво пил.

***
В пространстве замкнутого круга
Метель по-старому мела.
На всю печальную округу
Свою вуаль надела мгла.

Здесь люди к жизни притерпелись.
Судьбой развенчанные все,
До отупения вертелись,
Как белки в пятом колесе.

На власть чахоточно чихали,
Кучкуясь в кухонной пыли.
И долго в долларах считали
Здоровьем взятые рубли.

Когда усталость их томила
И разговоров пустота,
С экрана за нос их водила
Американская мечта.

Гасили свет, и спать ложились
С гудящей тяжестью в ногах.
И души их, как птицы, бились
В тревожных сумеречных снах.

…В такую ночь вино и вьюга
Мои оплакали года.
Пространство замкнутого круга
Не разомкнется никогда.

***
«Пушкин?.. Начхать!» (Альманах виртуализма)

Они на Пушкина чихали
Почти до самой темноты.
И в подземелье уползали
Поджав, как следует, хвосты.

И там беспомощно копались
Среди словесной шелухи.
Перед глазами разлагались
Скоропостижные стихи.

И долго вслушиваясь в грохот
Подземных гнилостных ночей —
Расслышали глумливый хохот
Давно изблеванных теней.

И снова глазки продирали,
С трудом выказывая прыть,
Опять на Пушкина чихали…
Кого хотели удивить?

Уже и прежде так бывало,
Что выползающий раз в год
На свет из затхлого подвала
На солнце глянет – и чихнет!

Адам и Ева
Замкнута вечность в сплошной суете.
Время из крана течет.
Сдобные пышки на новой плите
Старая Ева печет.

Дом забубенный стоит на ушах.
Только посуду не бьют.
Племя младое растет на дрожжах.
Сладкие пышки жуют.

Ветхий Адам помнит рай в шалаше.
Дикий, дурманящий мед.
Скучно и больно уму и душе.
Только и это пройдет.

Как будто ужас воплощенный,
Не зная отдыха и сна,
Смущая разум возмущенный,
Кипит холодная война.

Резвитесь, братские народы,
Пока в России день за днем
В три смены ухают заводы
И золотится чернозем.

Пока неистово из бездны,
Хватая усики антенн,
Ревет сквозь занавес железный
Голодный ветер перемен.

***
«Его только за смертью посылать» (пословица)

Прыгал по столику солнечный зайчик
Между уснувших людей.
Бледный вошел и упал на диванчик
Тот, кто был послан за ней.